– Какой у тебя процент жира? – спрашивает Влад. – Думаю, 18.
Я говорю, что не знаю точно.
– У тебя много внутреннего жира, жира между мышцами. Если бы ты был коровой, я смог бы получить из тебя много сала.
– Угу.
Знаю, я должен был рассердиться. Влад дважды оскорбил меня в течение получаса. Но есть что-то обезоруживающее и даже обаятельное в полном небрежении правилами хорошего тона. Он как мой пятилетний сын.
Теперь мы говорим о питании, как это часто бывает в кругах «пещерных людей». Влад с восторгом рассказывает о преимуществах сырой говядины (важно, чтобы корова питалась только травой).
– Я нашел прекрасного поставщика говяжьих мозгов, – делится он.
Роши явно заинтересован:
– Пришлешь контакты?
– Не рискуете ли вы заболеть, употребляя в пищу сырые продукты? – спрашивает немецкий документалист.
– Нет, такого ни разу не было. Никаких червей. Кроме того, во Франции паразиты иногда используются в медицинских целях. Поэтому с ними возможен симбиоз.
Влад рассказывает, что летом собирал и ел насекомых.
– В них столько белка, – говорит он.
Как вы догадались, Влад терпеть не может веганов. Но в разное время он встречался с двумя девушками-веганами.
– Я обратил одну из них в свою веру на первом же свидании. Но это не помогло.
Нехватка женщин в палеодвижении – постоянный источник фрустрации. Влад рассказывает, как устраивал свидание у себя дома, но девушка сбежала, потому что его ванная показалась ей слишком грязной. Влад с ней не согласен.
Впервые я чувствую, что отношусь к Владу без прежнего умиления. Я хочу сказать ему, что будет гораздо проще найти девушку, если он подойдет к соблюдению правила «никаких средств гигиены» чуть более гибко. Дезодорантов и зубной пасты он не признаёт.
– Но я пользуюсь зубной нитью, потому что, как известно, так делают шимпанзе.
После нескольких дублей Джона и Эрвана удается снять, а значит, мы можем приступить к новому упражнению. Кто-то предлагает поднять глыбу, но мы не находим ни одного валуна. Эрван считает, что лучше поднять бревно и нести его на плечах всем вместе.
Французская журналистка говорит быстро и явно беспокоится за Эрвана. Я не понимаю, но разбираю слово dangereux[46].
Эрван качает головой:
– C’est pas dangereux…[47]
Хм. Не очень-то мне это нравится. Мы строимся в колонну и на счет «три» поднимаем бревно. Бревно толщиной с телеграфный столб, и колени у меня слегка подкашиваются, прежде чем я снова обретаю равновесие.
Когда мы, пошатываясь, продвигаемся вперед метров на десять, Эрван кричит, что теперь можно бросить бревно на землю. Мы все хрипим, и бревно летит в грязь.
Влад подходит к Эрвану.
– Что мне делать? – спрашивает Влад и показывает плечо: он содрал кожу, пока нес бревно.
Эрван пожимает плечами. Наверное, наложить мазь. Может, что-нибудь с алоэ вера, предлагает кто-то.
– Лечись кровью своих врагов, – говорит Джон.
Мы все смеемся, за исключением Влада. Я чувствую, что племя раскалывается. Я беспокоюсь за Влада. Я хочу, чтобы он обуздал себя и вернулся в стан альфа-самцов, но не знаю, сможет ли он.
Эрван поднимает ногу и показывает окровавленный палец: он содрал кожу, когда взбирался на дерево.
– Царапины и ссадины полезны, – сообщает он. – Они способствуют обновлению организма.
Наше последнее упражнение – спринт. Во времена палеолита, гласит теория, не было бега трусцой. Были ходьба и спринт. Вы удирали от голодного тигра или мчались за антилопой. Наша цель – представить себя бегущими от хищника.
Мы стартуем на велосипедной дорожке. Эрван подает сигнал, и мы, несколько полуголых парней, стремглав несемся через поляну по диагонали, сбивая велосипедистов и скейтеров, а затем запрыгиваем на деревянное ограждение с той стороны.
Эрван широко улыбается.
– Чувствуете себя живыми? Такие у нас тренировки. Никакой разминки. Сразу спринт!
Знаете что? Я действительно чувствую себя живым. Это фантастика. Освобождение. Я чувствую, как расширяется и сокращается мое сердце. Я чувствую, как горит моя кожа.
Седая женщина подходит, чтобы спросить, почему пять полуобнаженных мужчин бегают по парку. Мы пытаемся объяснить.
– О, а я подумала, что вы кого-то ограбили, – говорит она уверенно и затем уходит.
Мы идем по дороге, чтобы приготовиться к новому спринту.
– Может, попробуем на более гладкой поверхности? – спрашивает Влад. – У меня ноги болят.
– Послушай, – холодно говорит Эрван, – нужно быть крепче.
Все смеются, за исключением Влада.
– Для тех, кто варит мясо, звучит по-настоящему крепко, – парирует Влад.
Влад поворачивается к Джону:
– А ты, вижу, удаляешь волосы на груди.
– Не понимаю твоего интереса к волосам на моей груди, – отвечает Джон в напряженной тишине.
Мы снова мчимся, врезаясь в велосипедистов и перепрыгивая через ограждения. Эрван и Джон впереди. Я в два прыжка нагоняю Влада, но он не обращает на это внимания.
– Я рад, что ты пришел, потому что ты бежишь так же медленно и я не самый последний.
Все-таки к нему трудно относиться без умиления.
Итак, мы три часа бегали и прыгали по чащобам Нью-Йорка. Я замерз и устал, и мне пора уже к моим пещерным детям.
Когда мы прощаемся, Эрван снова спрашивает о моей книге.
– Она о том, как я пытаюсь стать самым здоровым человеком на Земле.
– Не хочу усложнять тебе задачу, – говорит он с улыбкой. – Но самый здоровый человек на Земле – я. Я не пытаюсь таким стать. Я и есть самый здоровый.
Оказавшись дома, я двадцать минут пытаюсь извлечь осколок из пальца и рассказываю Джули про Влада с его выпадами.
– Значит, отныне ты будешь бегать в набедренной повязке?
Нет. Вряд ли. Но об этой тренировке не стоит забывать. Вынужден признать, что у Эрвана есть одна здравая мысль: тренироваться под открытым небом полезно.
Я всегда предпочитал проводить время в четырех стенах – как сказал Вуди Аллен, живу в дисгармонии с природой, – но в этом году не вый-дет. Последние исследования показывают, что даже просто находиться на воздухе полезно для здоровья, по крайней мере тем, кто не страдает от сенной лихорадки. Исследование, которое провели в Университете Висконсина, показало, что после двухчасовой прогулки по лесу активность лимфоцитов (клеток иммунной системы) возрастает на пятьдесят процентов.
