Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Нарасимхан обладал пышными бакенбардами и носил джинсы клеш. Его супруга, миловидная женщина с изящной шеей, с короткой рыжей стрижкой и с длинными сережками-висюльками в ушах, была симпатичной. Впервые Субхаш увидел все его семейство в университетском дворе. В тот субботний день только они присутствовали на этом квадрате зеленой травы с деревьями по краям в окружении учебных корпусов.
Мальчики играли на лужайке в мяч с отцом. Как, помнится, играли в свое время Субхаш с Удаяном на поле за низиной, хотя их отец никогда не составлял им компанию. Жена Нарасимхана лежала на расстеленном пледе на травке, курила и что-то зарисовывала в тетрадке.
Нарасимхан женился именно на этой женщине, а не на любой из девушек Мадраса, как хотели бы его родители. Субхашу было, конечно, интересно, как семья Нарасимхана отреагировала на этот выбор. Ему было интересно, бывала ли эта женщина когда-нибудь в Индии. И если бывала, то понравилось ли ей там или нет. Со стороны, конечно, трудно было получить ответы на подобные невысказанные вопросы.
Мяч покатился прямо на Субхаша, и он ударом ноги отправил его к игрокам, собираясь продолжить путь.
— Вы, должно быть, новенький студент с отделения морской химии? — спросил Нарасимхан, подойдя к нему и пожав руку. — Субхаш Митра?
— Да.
— Из Калькутты?
Субхаш кивнул.
— А мне надлежит немного опекать вас. Сам-то я, кстати, родился в Калькутте и даже немножко понимаю, когда говорят по-бенгальски.
Субхаш спросил его, где он живет в Род-Айленде и далеко ли его дом от студенческого городка.
Нарасимхан покачал головой. Их дом оказался в Провиденсе, а его жена Кейт, оказывается, училась в Род-Айленде в школе дизайна.
— А вы? Где в Калькутте живет ваша семья?
— В Толлиганге.
— А-а… это где гольф-клуб.
— Да.
— А здесь где живете? В международной общаге?
— Нет, я нашел себе жилье с кухней. Просто хотел сам себе готовить.
— Ну а вы уже как-то обжились, друзьями обзавелись?
— Да, немного обзавелся.
— И к холоду привыкли?
— Более или менее.
— Кейт, запиши ему номер нашего телефона, ладно?
Она вырвала страничку из своей тетрадки, записала на ней номер и вручила Субхашу.
— Если вам что-то понадобится, просто позвоните, — сказал Нарасимхан, похлопал его по плечу и вернулся к своим сыновьям.
— Спасибо.
— Как-нибудь на днях я позову вас на плов! — издали крикнул Нарасимхан.
Но дальнейшего приглашения так и не последовало.
Студенческий городок океанографического отделения располагался на берегу Наррагансет-Бэй. Каждый день Субхаш садился на автобус и ехал по дороге со столбиками с почтовыми ящиками, за густым лесом по обочинам почти не просматривались дома, только деревянная башня местного маяка видна была отовсюду.
Автобус пересекал извилистую дельту, перевозил пассажиров в «захолустье», где людям дышалось совсем по-другому, где даже свет падал по-другому.
Корпуса лаборатории походили на самолетные ангары, на какие-то авианосцы из проржавевшего металла. Субхаш изучал газы, растворявшиеся в морской воде, изотопы, найденные в остаточных породах, йод в водорослях, углерод в планктоне, медь в организмах крабов.
Рядом со студенческим городком тянулся обрывистый морской берег с узеньким пляжем серо-желтого камня, куда Субхаш любил приходить и съедать свой обед. Там можно было любоваться заливом и двумя мостами. Джеймстаун-Бридж располагался поближе, Ньюпорт-Бридж — подальше. В облачные дни туманную мглу прорезывал одинокий гудок, словно ветры дули в морскую раковину, суеверно отгоняя зло. Совсем как в Калькутте.
Вокруг было разбросано много островов, куда добирались только на лодках. В домах на островах не было ни электричества, ни водопровода. В таких условиях, кстати, некоторые весьма состоятельные американцы любили проводить лето. Был даже такой островок, где умещался только маяк. И все эти крохотные участки суши имели названия — Остров Терпения и Благоразумия, Остров Лисы и Козы, Остров Кролика и Розы, Остров Надежды и Отчаяния.
На холме высилась деревянная церковь с крышей из белой дранки в виде сот. Краска на стенах ее давно выцвела, а сами доски впитали в себя соль морских ветров Род-Айленда.
Однажды, проезжая днем мимо церкви, он с удивлением увидел множество припаркованных возле нее машин. Он вообще впервые видел двери этой церкви открытыми. Во дворе толпились люди — дети и взрослые.
Он успел заметить на ступеньках церкви только что обвенчавшуюся пару средних лет. Седоватый мужчина с гвоздикой в петлице и женщина в голубом костюме. Они улыбались гостям, а те осыпали их пригоршнями рисовых зерен. По возрасту они смотрелись скорее как родители традиционных молодоженов.
Возможно, это был не первый их брак. Не исключено, что они пережили развод или овдовели, а теперь вот нашли себе новую свою половинку и решили обвенчаться.
Церковь эта напомнила Субхашу мечеть на развилке в Толлиганге — место религиозного поклонения людей другой веры, всегда служившее ему чем-то вроде ориентира.
В другой день, когда церковь пустовала, он поднялся по каменной дорожке. Дверь была довольно узкой — не шире обхвата его рук. Над этой зеленой скругленной дверью располагались круглые оконца красно-белого стекла — такие крошечные, что в них не поместилось бы даже лицо, а только ладонь.
Дверь была заперта, поэтому он обошел вокруг церкви и, привстав на цыпочки, заглянул в большое окно.
Внутри он увидел серые скамьи с красными краями. И там было так светло и просторно, что ему вдруг захотелось оказаться внутри, присесть на такую скамью, почувствовать уют этих светлых стен и чуть скошенных углом сводов.
Ему вспомнилась та недавно обвенчавшаяся пара, и впервые в жизни он задумался о своей будущей женитьбе. Возможно, потому, что здесь, в Род-Айленде, он чувствовал себя каким-то одиноким и потерянным.
Он пытался представить себе женщину, которую выбрали бы ему в жены родители. Хотел угадать, когда это будет. Ведь женитьба означала бы возвращение в Калькутту. Но с этим ему спешить не хотелось.
Он очень гордился тем, что смог приехать в Америку один. И осваивать ее самостоятельно — как когда-то он осваивал свои первые в жизни шаги и слова. Он ведь так хотел уехать из Калькутты — и не только ради образования, а еще и из-за того (теперь-то он мог себе в этом признаться), чтобы сделать какой-то серьезный в жизни шаг без Удаяна.
Собственно говоря, это и было основным мотивом его поступка. Хотя в итоге он оказался абсолютно неподготовленным к этой новой жизни. Несмотря на то что его жизнь с каждым днем все больше обретала привычный характер, он чувствовал какую-то неприкаянность. Здесь, в незнакомом месте рядом с морем, он остро чувствовал свою оторванность от дома, от своих корней, от Удаяна и от многих-многих дорогих сердцу особенностей.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
