— …и остановить разрушение морали, столь очевидное и в больших, и в малых городах…
— Эй, да это же Зоуи! — воскликнула Кейт, когда камера остановилась на женщине, с энтузиазмом аплодировавшей докладчику. — Скорей, Эд, смотри.
— Точно, это она, — сказал он и хлопнул себя по ноге, чуть не расплескав свой чай. — Ха, пот думать только.
— Как странно. Она ведь занимается рекламой? Интересно, что она там делает?
Камера вернулась к выступающему:
— …привить чувство правильного и неправильного…
— Кажется, Зоуи иногда говорит по мобильнику с каким-то Россом. Может, они встречаются?
Опять показали Зоуи. Определенно, оператор был к ней неравнодушен.
— …остановить вовлечение молодежи в омерзительный мир наркотиков и проституции…
Эд сказал:
— Если я не ошибаюсь, он женат.
— Ну, тогда, может, они работают вместе или что-то в этом роде. — Кейт снова уставилась в телевизор. — Он великолепен, правда? Как, ты сказал, его фамилия?
— Кершоу, — ответил Эд почти зло. Он резко убавил звук и передвинул кресло-качалку так, что оно почти наполовину загородило экран. — И совсем он не симпатичный.
Она улыбнулась ему.
— Нет, конечно, нет.
Кейт отсутствовала целый час, поэтому обратно она почти бежала и вошла в магазин, тяжело дыша.
— Ты в порядке? — спросила она Дагги. — О боже, почему твой сундук стоит в торговом зале? Скорее, прикрой его.
— Он продан.
— Что ты сказал?
— Я, короче, подумал, что попробую выставить его в магазин, и потом заходит этот старикан и говорит, что он напоминает ему Го… э, Гого…
— Гогена?
— Точно, его. Короче, он хотел узнать, сколько.
— И что ты сказал?
— Пятьдесят пять фунтов девяносто девять пенсов.
Она рассмеялась:
— Почему девяносто девять?
— В магазинах всегда такие цены: столько-то и девяносто девять.
— Ну да, в некоторых магазинах, — уточнила Кейт.
— Он, короче, ушел за грузовиком своего приятеля.
Дагги откинулся на спинку стула за крохотным прилавком, сложив руки на груди с таким видом, словно только что взял руководство ее магазином в свои руки.
— Какова моя доля?
— Я не знаю, Дагги. То есть, предполагается, что ты работаешь бесплатно. Приобретаешь опыт.
— Сорок?
— Ладно.
Придя домой, Кейт крикнула: «Чарли!» — чтобы проверить, дома ли дочь.
— ЧТО? — пришел ответ.
Так. Чарли находилась в фазе «Я ненавижу свою мать». Кейт сообразила, что ей придется просто переждать.
Когда она добралась до кухни и выложила покупки, сквозь потолок пробились звуки совершенно невыносимой музыки. Сейчас Чарли была увлечена микшированием на своей аудиоаппаратуре, чем и занималась непрестанно со своим другом Джеком. Сказала, что в шестнадцать лет бросит школу и пойдет в диджеи. Музыка, кровавые компьютерные игры, наполовину бритая голова и непристойные плакаты с Дженнифер Лопез — все это заставляло Кейт размышлять над тем, была ли ее Чарли типичной четырнадцатилетней девочкой. Но в целом Кейт старалась не думать об этом.
Она очень устала за день и поэтому, будучи в супермаркете, решила, что просто забросит в микроволновую печь три замороженных полуфабриката. Третий — для Джека, чья мать стала регулярно приносить Кейт деньги. «Должно быть, вы тратите на него кучу денег, — сказала она, зайдя в первый раз. — Я-то знаю, сколько он ест». («Интересно, откуда она это знает?», — подумала тогда Кейт.)
Она плюхнулась на диван в ожидании, пока разогреется первая порция (какое-то индийское блюдо), и нашла на одном из каналов новости. Ну и ну, опять он — Росс Кершоу, выступающий перед целым залом делегатов. У него были теплые темные глаза, седеющие виски и замечательный шотландский акцент. Она попыталась представить себе, каков он без костюма, и тут пронзительно запищала микроволновка.
Кейт выудила из мусорного ведра упаковку от первого полуфабриката и еще раз перечитала инструкцию. «Проткните крышку в нескольких местах… четыре минуты на полной мощности… откройте, перемешайте, закройте снова… три минуты сорок пять секунд на средней мощности… дайте постоять одну минуту». Она проверила две других упаковки, оказалось, что все три блюда готовятся по-разному. «О господи, — бормотала она, нажимая на кнопки микроволновки. — Проще было бы застрелить, ощипать и выпотрошить пару фазанов».
— ЧАРЛИ! — наконец крикнула Кейт. — УЖИН!
Музыка продолжала греметь, ответа не было, и тогда Кейт взяла швабру из шкафа под лестницей и стукнула несколько раз по потолку гостиной. По лестнице застучали две пары ног.
— А, индийская кухня, — сказал Джек, вразвалочку заходя в кухню. Джек был одним из тех мальчишек, которые внезапно сильно вырастают за пару недель, но долго не меняются в ширину. У него были узкие плечи и впалая грудь при росте около шести футов двух дюймов. Он сказал: «Вкуснятина», достал с полки кетчуп и полил им рис на своей тарелке.
Чарли сделала то же самое, потом увидела разорванные упаковки.
— Не знаю, мам. Ты становишься такой ленивой.
«Им просто нужна ответная реакция. Сопротивляйтесь», — учили Кейт авторы пособия «Как справиться с подростками».
— Я знаю, — ответила она, беспечно пожимая плечами. — Ужасно, да?
Они снова исчезли наверху, тарелка в одной руке, банка кока-колы — в другой. Кейт поужинала перед телевизором, время от времени бросая взгляд на беспорядочно разбросанные вещи в гостиной. Мольберт и холсты отнюдь не улучшали ситуацию. Она задумалась над тем, как разместить здесь их литературную группу на следующей неделе, и что сделать, чтобы все прошло гладко. В голову приходило только одно: позвать на помощь Кристин.
* * *
Эд тоже ужинал в одиночестве (Бернис застряла в Данстейбле) — так же как Гидеон (вчерашний бутерброд из магазина на углу), Бронуин (тушеные бобы) и Зоуи (капуччино в автосервисе). Донна вместе с детьми поужинала в шесть часов куриными котлетами. За едой она читала «Мидлмарч», а дети смотрели «Симпсонов» по маленькому кухонному телевизору и частенько не попадали ложкой в рот.
По устоявшемуся годами обычаю Боб и Кристин к семи часам уже вымыли, высушили и расставили по полкам свой фаянс, чтобы устроиться перед телевизором, наслаждаясь своим любимым сериалом «Эммердейл» с чашкой чая и куском суфле.
— Этот Гидеон, — сказала Кристин во время рекламы. — Он женат?
— Нет, насколько мне известно. Говорит, что ищет себе жилье, а пока остановился у Зоуи.
— О боже! Она такая худышка! Не думаю, что у нее Гидеон может нормально питаться. И теперь мне понятно, почему он в тот вечер съел половину пирога, я уж не говорю о булочках с сосисками.
