– Бостонский университет предложил Мел стипендию…
– Как же она смогла…
– По ее словам, все просто: сдала тесты, взяла рекомендации, написала в колледж и получила положительный ответ.
Мама включила поворотник – мы выезжали с центрального шоссе. Впереди, разбрызгивая грязь, на черепашьей скорости тащился трактор.
– А зачем тебе с ней ехать?
– Неужели нужно объяснять? – устало спросила Дорин.
– Нет, конечно, прости…
Естественно, мама должна быть рядом с Мелоди! Умница умницей, а на права сестрица сдала только с третьего раза.
– Просто я… слегка удивлена.
– И я тоже, – вздохнула Дорин.
– Думаешь, это хорошо?
– Не знаю… Я читала письмо декана, думаю, Бостонский университет – именно то, что нужно Мелоди. Там ее по крайней мере оценят. А то в Википими… – Мама расстроенно покачала головой.
Она, как всегда, была права. В Википими Мелоди считали ненормальной. Впрочем, меня тоже, но в совершенно ином смысле. Сестра жила в своем собственном мирке, где можно неделями не мыться и не менять одежду. Мелоди ни с кем не общалась и все время что-то бубнила. В школе над ней даже не смеялись. Увидев сгорбившуюся под тяжестью ранца фигурку, одноклассники поспешно отворачивались. Со мной иначе: золотистые локоны, мини-юбки, обтягивающие водолазки никак не соответствовали стандартам средней школы Википими. Выпускной класс оказался самым тяжелым. Девчонки искренне считали меня потаскухой (а кто еще носит мини?), а мальчишки бесились из-за того, что это не так. Несмотря на частые бойкоты и отсутствие друзей, я не сдавалась. Ничего, придет день, и меня будут уважать!
– В котором часу вам нужно быть в Бостоне?
– Собеседование назначено на десять.
– Не беспокойся, я тебя подменю.
Мы подъехали к дому. На улице темно, а над входной дверью даже лампа не горит. Подъездная дорожка обледенела…
– Осторожно! – закричала я, схватив маму за руку. Иногда я ночью не могла уснуть, думая о том, что случится, если Дорин не сможет работать. Сбережений-то у нас нет…
Свет горел только в комнате Мелоди. Милая моя сестренка! Она ведь совсем ребенок. Плохо видит (из-за этого и не могла сдать на права), стекла очков такие толстые, что лица не видно, то и дело забывает поесть и помыться. И все-таки решилась выбраться из Википими! Она ведь умница, многого достигнет, если дать ей шанс.
– Мелоди! – влетев в прихожую, заорала я. – Немедленно иди сюда!
Приоткрыв дверь, Мел с опаской высунула нечесаную голову. Как обычно, вид у сестрицы такой, будто она только что проснулась.
– Чего тебе? – спросила она, зевнув.
– Почему ты мне не рассказала? – набросилась на нее я.
– Что не рассказала?
– Хватит придуриваться! Про колледж! Это здорово!
– Я думала, тебе все равно…
– Как ты можешь такое говорить?!
– Ну, не знаю… – Мелоди присела на ступеньку. – У тебя же совсем другие интересы…
– Волосы, например, – спокойно подсказала я. Конечно, она считает нас с мамой идиотками, но тут уж ничего не поделать…
– М-м-м, да…
– Ты ошибаешься.
– Ладно…
– Не смей надо мной издеваться!
– Девочки, хватит! – прикрикнула мама, снимая куртку. – Прекратите ссориться! Сестры ведь, роднее друг друга у вас никого нет…
Любимое выражение мамы, и я знала: для нее это не пустые слова. Семья превыше всего, только на кровных родственников можно положиться в нашем безумном мире.
– Идиотка! – пробормотала я, толкая сестру локтем.
– Сама такая! – не осталась в долгу Мелоди.
Не успела я оглянуться, как Патрик Шоу стал моим лучшим другом. Вообще-то я мечтала о большем, но быстро сообразила, что это большее может подождать, пока кончатся восемьсот часов теории и практики. А пока будем просто коллегами.
Патрик с нетерпением ждал получения диплома. Однажды на второй неделе занятий мы, как обычно, шли из кафе.
– Осталось шестьсот пятьдесят два часа, – чуть слышно пробормотал он.
– Не так уж и много, – отметила я.
Патрик закатил глаза.
– Не знаю, как ты, милая, а я больше не могу!
Пояснения не требовались: и мне, и ему хотелось не приспосабливаться, а быть самими собой. По собственному опыту знаю: белой вороной быть нелегко… Не представляю, как Патрик смог выжить в Википими. Его ведь не интересуют ни пиво, ни вино, ни велосипеды… Хотя, кажется, он и не пытался быть таким, как все.
Ничего не подозревая, мы шли к учебному корпусу, как вдруг неподалеку остановилась машина. Водитель опустил стекло, и я узнала Бада Науэра, бывшего одноклассника. Ну что ему нужно?
– Эй, Шер! – заорал Бад.
Черт, так меня дразнили в выпускном классе.
Патрик непонимающе смотрел на машину.
– Что хочет этот парень?
– Не обращай внимания, – прошипела я, прибавляя шагу.
– Шер! – снова заорал Бад.
Черт, угораздило меня надеть мини-юбку! Я чувствовала себя так, будто шла по улице нагишом.
Рядом с Бадом сидел какой-то громила с изувеченным лицом борца. Как же его зовут?
– Это не Сонни с тобой?
Оба мерзко заржали.
– Что им нужно? – спросил Патрик. – Ты их знаешь?
– В одной школе учились.
– Эй, Шер, покажи свою попку!
Патрик побагровел. Черт, ну и ситуация… Как назло, на улице никого! Куда подевались студенты и преподаватели? До учебного корпуса шагов пятьдесят…
– Оставь ее в покое! – закричал мой новый приятель.
– К кому это ты обращаешься, красавчик? – пропел Бад.
– Заткнись! Поезжай своей дорогой, бычья морда…
Бад нажал на газ, «мустанг» оглушительно взревел. Я насмерть перепугалась, а Патрик даже не пошевелился. Науэр с ревом промчался по подъездной аллее, а потом развернулся и полетел прямо на нас.
– Беги! – крикнула я Патрику. Учебный корпус совсем рядом…
Следующие десять секунд стали самыми страшными в моей жизни. Еще бы, ведь никто на свете не решался назвать Бада Науэра бычьей мордой. Патрик схватил меня за руку, и мы не вошли, а влетели в здание академии. Оглушительно скрипя шинами, «мустанг» пронесся мимо крыльца, но мы были уже на лестнице. Поняв, что опасность миновала, я опустилась на ступеньку.
– Зря ты так, – чуть дыша, пролепетала я.
