А ведь она права! Рик снова взглянул на длинного охранника.
Тот только пожал плечами. А толстяк принялся уговаривать зевак расходиться.
— Рик, давайте уйдем. Я вас очень прошу. Ну пожалуйста! — От волнения ее акцент чуть усилился. Но глаза светились решимостью: Моника сделала свой выбор.
— Ну ладно. Только больше от меня ни на шаг. Ясно?
Она с готовностью закивала и взяла его под руку.
Рик притянул ее к себе и вздохнул. День только начинается. Господи, помоги!
— Хочу еще один хот-дог. — Моника полезла в карман джинсов за деньгами. — И еще кока-колу со льдом.
— А вам дурно не будет? Она наморщила носик.
— Почему?
— Потому что вы уже выпили две кока-колы, съели хот-дог, да еще и пакет с воздушной кукурузой.
— Ну и что? — Она сунула деньги продавцу и смачно откусила изрядный кусок горячей сосиски с горчицей.
Для женщины, да еще такой миниатюрной, у Моники был чудовищный аппетит. Правда, она тут же сжигала все калории. Час назад она пристроилась играть в летающую тарелку с двумя подростками и загоняла мальчишек, а у Рика закружилась голова смотреть, как она носится и ловит тарелку.
Неудивительно, что Моника в такой превосходной форме. Она живая как ртуть! Ни минуты не сидит на месте. И другим не дает. Растормошила и его: заставила взять пару подач.
Моника ополовинила хот-дог, измазав в процессе кончик носа горчицей. Рик стер ее пальцем. Она благодарно улыбнулась и отхлебнула коки. И не легкой, диетической, а настоящей.
Рик невольно улыбнулся. Непосредственность Моники ему нравилась. Она делает все с таким самозабвенным удовольствием, что приятно смотреть. И ничуть не заботится о том, как при этом выглядит. Если ей чего-то хочется, об этом сразу узнают все вокруг, и ее это ничуть не смущает.
Моника постоянно приходит в восторг. И от волнения начинает говорить с сильным акцентом, перемежая английские слова итальянскими. Но Рик ее хорошо понимает: он понахватался кое-чего у Микеле, Бруно и Карло.
— Может, посидим немного в тени? — предложил Рик, сунув под мышку пакет с юбкой и второй парой купленных джинсов.
Пакет с бельем потерялся в потасовке, и Рик старался об этом не думать. При одной мысли о неприятном инциденте он приходил в бессильную ярость.
И не только потому, что отвечает за безопасность Моники перед Микеле. Когда Рик думал о том, что ее доверчивостью и невинностью воспользовались два подонка, у него кровь стыла в жилах. Но самое ужасное в том, что это случилось прямо у него под носом!
Рик терзался угрызениями совести, а Моника, как ни странно, вела себя так, словно ничего не произошло. Она ни словом не обмолвилась о происшествии, а когда Рик восхитился ее смелостью, посмотрела на него своими доверчивыми глазищами и сказала, что рядом с ним ей ничего не страшно.
Слушать подобные признания, конечно же, доставляло ему огромное удовольствие. И он, кретин, раздулся от гордости как индюк. Хотя чем ему гордиться? Хорошо, что Моника отделалась легким испугом. А что, если бы с ней что-нибудь случилось? Что, если…
— Может, здесь? — Моника остановилась у огромного тенистого дуба с толстыми кочковатыми корнями.
Углядев между ними уютный уголок, она плюхнулась на траву и похлопала ладошкой рядом, приглашая Рика.
Выбора не было. И он устроился рядом с ней. В опасной близости.
— Мне так нравится Центральный парк! — с улыбкой заметила она. — Давайте приедем сюда как-нибудь еще. Ладно?
— Не знаю. Вы меня здорово утомили. Она насупилась.
— Я пошутил.
Она с облегчением вздохнула, отправила в рот последний кусок сосиски и вытерла рот.
Рик посмотрел на ее губы — сочные, влажные, цвета спелого персика, — и кровь стремительно понеслась по жилами. Моника слизнула с уголка рта крошку хлеба, и он поскорее отвел глаза.
— Каким видом спорта вы занимаетесь? — внезапно спросила она.
— Что? — удивился Рик, снова переводя на нее глаза.
— Вы не любите спорт?
— С меня вполне хватает беготни по офису.
Она сморщила носик.
— Беготня по офису не спорт.
— Я много работаю. И на спорт у меня нет времени.
— Дядя вас так сильно эксплуатирует? Рик фыркнул.
— Никто меня не эксплуатирует. Просто много работы.
— Так нельзя. — Моника покачала головой. — Вы умеете плавать?
Он кивнул.
— Умею. Только давно не плавал.
Моника подняла руки, положила за голову и прислонилась к стволу. В результате под тонкой блузкой четко обрисовалась грудь и упругий живот.
— Вот завтра и поплаваем, — не терпящим возражений тоном заявила она.
— Где, например? — с усмешкой спросил Рик.
— А вы не знаете? — Моника чуть нахмурилась, но уже через мгновение ее глаза радостно сверкнули. — Хотя бы в Кони-Айленде. Я читала в рекламном проспекте в самолете.
Рик не был там сто лет.
— Можно… — без особого энтузиазма буркнул он.
— А вы против?
— Да нет. Просто у меня много работы. Я думал, утром вы сходите в библиотеку, а я…
Она застонала.
— В библиотеку я могу и дома сходить. Я приехала посмотреть Нью-Йорк.
Отлично.
— Но мы не можем целый день бродить по городу.
— Почему? Рик засмеялся.
— Послушайте, может, все-таки утром заедем в офис? Вы посидите у меня в кабинете за компьютером, а я разберусь с бумагами. Ну а потом поедем в город.
— В Кони-Айленд?
— Может, лучше в какой-нибудь музей? Например, в Музей современной живописи и скульптуры Гуггенхайма.
— Знаю. — Моника с готовностью кивнула. — Он есть у меня в списке.
— Ах ну да, у вас же список! — Рик подавил тяжкий вздох. — Скажите, а в вашем списке предусмотрен отдых?
Моника засмеялась.
— Вы уже устали? — Она убрала руки из-за головы, устроилась поудобнее и, просияв улыбкой, предложила: — А вы расслабьтесь!
— Как?
— Очень просто. — Она потянула его за рукав. — Садитесь поближе.
Какого черта? Что еще она придумала? Предчувствуя недоброе, Рик все-таки пододвинулся.
Она положила руку ему на плечо и потянула к себе, приглашая положить голову к ней на колени. Сначала он сопротивлялся, но она одарила его такой улыбкой, что вся его решимость мигом улетучилась.
— Вот так, устраивайтесь поудобнее и отдыхайте!
— Думаете, я такой немощный, что мне нужно поспать?
