«Линн повезло больше, чем ее мужу», — думала я, въезжая на стоянку больницы. Я не сомневалась, что сегодня не наткнусь на фоторепортеров. В этом вечно спешащем мире едва не состоявшаяся встреча Линн со смертью уже не была сенсацией и могла вызвать интерес, только если кто-то был бы арестован по подозрению в поджоге или если сама Линн оказалась бы причастной к разграблению «Джен-стоун».
После получения пропуска в больницу меня направили на верхний этаж. Выйдя из лифта и оглядевшись по сторонам, я поняла, что все здесь предназначено для пациентов с большими деньгами. На полу в коридоре было ковровое покрытие. Свободная комната, мимо которой я прошла, могла быть комнатой пятизвездочной гостиницы.
Наверное, следовало позвонить заранее. Мысленно я представляла себе ту Линн, которую видела два дня назад — с кислородными трубками в носу, с повязками на руках и ногах и при виде меня трогательно благодарную.
Дверь в палату была приоткрыта. Заглянув туда, я не сразу решилась войти, потому что Линн разговаривала по телефону. Она сидела, откинувшись, на диване у окна и выглядела совершенно по-другому. Кислородных трубок не было. Повязки на руках стали гораздо меньше. Вместо больничной сорочки, в которой она была во вторник, на ней было бледно-зеленое атласное платье. Волосы снова собраны в пучок. Я услышала, как она говорит: «Я тоже тебя люблю».
Должно быть, Линн почувствовала мое присутствие, потому что, закрывая сотовый, повернулась ко мне. Что же я увидела на ее лице? Удивление? Или на миг на нем промелькнуло раздражение, а может быть, тревога?
Но в следующий момент она любезно улыбнулась, проговорив радушным голосом:
— Карли, как мило, что вы пришли. Только что разговаривала с папой. Никак не могу уверить его, что со мной все в порядке.
Я подошла к ней и, понимая, что не следует дотрагиваться до ее руки, неловко похлопала ее по плечу, а потом уселась в широкое кресло напротив нее. На столе рядом с Линн стояли цветы, они были и на туалетном столике, и на ночном. Ни один букет не походил на то, что можно ухватить на бегу в больничном вестибюле.
Это были дорогие цветы, как и все, имеющее отношение к Линн.
Я злилась на себя за то, что она моментально вывела меня из равновесия тем, что в своем настроении была непредсказуема. В нашу первую встречу во Флориде Линн держалась снисходительно. Два дня назад казалась уязвимой. А сегодня?
— Карли, не могу выразить всю благодарность за то, как вы говорили обо мне в том интервью, что было на днях, — сказала она.
— Я сказала лишь, что вам повезло остаться в живых, и говорила о ваших физических страданиях.
— Мне снова стали звонить друзья, которые перестали со мной разговаривать, когда узнали о том, что совершил Ник. Полагаю, увидев вас по телевизору, они поняли, что я такая же жертва, как они.
— Линн, что вы сейчас думаете о муже?
Я должна была задать этот вопрос, понимая, что именно он заставил меня сюда прийти.
Линн, стиснув зубы, смотрела мимо меня. Потом сжала руки, поморщилась и вновь их разжала.
— Карли, все произошло так быстро. Авиакатастрофа. Я не могла поверить, что Ник погиб. Он не вмещался в обычные человеческие рамки. Вы его видели и, полагаю, это почувствовали. Я считала его человеком, на которого возложена важная миссия. Он говорил: «Линн, я намерен победить раковые клетки, но это только начало. Когда я вижу глухих или слепых от рождения детей, умственно отсталых или с расщеплением позвоночника и понимаю, как близко мы подошли к предотвращению подобных врожденных дефектов, то схожу с ума оттого, что мы еще не закончили разработку вакцины».
Я встречалась с Ником Спенсером лишь однажды, но много раз видела его телеинтервью. Сознательно или нет, Линн скопировала интонации его голоса, это кипение страстей, которое произвело на меня такое сильное впечатление.
Она пожала плечами.
— Теперь я спрашиваю себя: не была ли ложью вся моя жизнь с ним? Не потому ли он на мне женился, что мог через меня познакомиться с людьми, с которыми в противном случае мог бы и не встретиться?
— Как вы с ним познакомились? — спросила я.
— Лет семь назад он пришел в пиар-фирму, где я работаю. Мы имеем дело только с клиентами из высшего общества. Он хотел начать для своей фирмы рекламную кампанию, чтобы люди узнали о разрабатываемой вакцине. Потом он стал за мной ухаживать. Я знала, что похожа на его первую жену. Не могу сказать, что это было. Мой отец лишился пенсионных накоплений из-за того, что доверился Нику. Если Пик умышленно обманул отца, как и всех этих людей, то человека, которого я любила, просто не существовало.
Замявшись, она продолжала:
— Вчера меня навестили два члена правления. Чем больше узнаю, тем больше убеждаюсь и том, что Ник с самого начала был мошенником.
Я решила сказать ей о том, что собираюсь писать о нем подробную статью для «Уолл-стрит уикли».
— Это будет статья о том, как деньги сыпятся с небес, успевай только руки подставлять, — сказала я.
— Наши деньги уже просыпались и пропали.
Зазвонил телефон у кровати. Я сняла трубку и протянула Линн. Она со вздохом послушала и сказала:
— Да, пусть поднимутся. — Потом вручили мне трубку. — Со мной хотят поговорить о пожаре двое полицейских из Бедфорда. Думаю, вам лучше уйти, Карли.
Хотелось бы мне присутствовать на этой встрече, но меня вежливо выставляли. Положив трубку на рычаг, я взяла сумку и тут кое-что вспомнила.
— Линн, завтра я еду в Каспиен.
— Каспиен?
— Городок, в котором вырос Ник. Вы там никого не знаете, с кем я могла бы встретиться? Ник упоминал каких-нибудь близких друзей?
Она с минуту раздумывала над вопросом, потом покачала головой.
— Что-то не припомню.
Потом вдруг отвела от меня взгляд и тихонько вскрикнула. Я повернулась, чтобы посмотреть, что ее напугало.
В дверном проеме стоял мужчина, одна рука которого была засунута под пиджак, а другая в карман. Лысеющая голова, землистый цвет лица и впалые щеки. Мне показалось, он болен. Вошедший пристально посмотрел на нас обеих, потом бросил взгляд в коридор.
— Извините. Похоже, я ошибся этажом.
Пробормотав извинение, он удалился.
Через минуту на его месте у входа в комнату появились двое полицейских в форме, и я ушла.
9
По дороге домой я услышала по радио, что полиция допрашивает подозреваемого в поджоге дома Николаса Спенсера в Бедфорде, причем Спенсера называли, как обычно, пропавшим без вести или погибшим президентом «Джен-стоун».
Я узнала, к своему огорчению, что подозреваемым оказался тот самый человек, который вспылил на собрании акционеров в понедельник вечером, и произошло это в гостинице «Гранд-Хайат» в Манхэттене. Это был тридцатишестилетний Марти Бикорски, житель Уайт-Плейнса, штат Нью-Йорк, работавший на бензозаправочной станции в городке Маунт-Киско, по соседству с Бедфордом. Во вторник ему оказали помощь в больнице Святой Анны по поводу ожога кисти правой руки.
