— Такой сейчас тариф, мисс.
— Ну, я просто не знаю, как вы еще не вылетели из бизнеса. Я уверена, что смогу уговорить лорда Алтона, чтобы он никогда больше не покупал у вас спиртные напитки. — Холли сунула руку в карман, извлекла оттуда банкноты, которые ей дал капитан, отсчитала пятьдесят фунтов, потом положила их в руку мужчины. — Вот, вам уплачено. Всего хорошего, сэр.
Мужчина уставился на деньги, на лице его выразились одновременно сомнение и радость. Потом он кивнул Холли:
— Спасибо, мисс. — Искоса посмотрев на Джона, они с дуболомом потопали к двери.
Холли подошла к порогу и указала на человека, распростертого на крыльце.
— Пожалуйста, не забудьте забрать его с собой, хотя поднять его будет нелегко. — Неожиданно сильные руки схватили ее сзади, потом она оказалась в объятиях Джона.
— Я хочу сказать вам два слова, — недовольно проговорил он, упорно отводя глаза, словно, посмотрев на нее, мог утратить самообладание. Буря, бушевавшая в золотых глубинах его глаз, испугала ее. Больше чем испугала.
— Отпустите меня! — закричала она, извиваясь в его руках. — Почему вы меня несете?
— Ваша лодыжка еще болит?
— С ней уже все в порядке. А теперь отпустите меня. — Она бросила на Тедди беспомощный взгляд, но тот только пожал плечами и коснулся своей кровоточащей губы.
Джон прошел по коридору в какую-то комнату и ногой захлопнул за собой дверь. Она посмотрела на массивный письменный стол красного дерева, стоявший посередине, и полки, забитые книгами, покрывающие все стены. Наверное, комната была его кабинетом, решила Холли.
Он довольно небрежно поставил ее на пол.
— Объясните, что вы делали в холле?
Она отодвинулась и посмотрела на него снизу вверх.
— Я расплатилась с вами за то, что вы спасли меня от тех типов вчера вечером. Вы, конечно же, слышали старую пословицу — долг платежом красен.
— Может быть, вы и полагали, что отдаете мне долг, но вы не имели никакого права платить этому человеку.
— Прошу прощения. — И она добавила, поскольку его пальцы впились ей в тело: — Разрешите заметить — вы делаете мне больно.
Он опустил руки.
— Если бы вы не вмешивались в мои дела, мне не пришлось бы причинять вам боль.
— Я вас прощаю. А теперь давайте забудем обо всем случившемся. — Холли открыла дверь, чтобы выйти.
Он резким движением оторвал ее руку от дверной ручки, потом захлопнул дверь прямо перед носом.
— Не спешите, мы еще не кончили наш разговор, — предупредил он, наклоняясь к ней так близко, что она чувствовала, как кончики его намокшего галстука прикасаются сзади к ее воротнику.
— О чем же нам еще говорить? — Поскольку его рука закрывала ей выход слева, она попыталась шагнуть вправо.
Хлоп! И его другая рука ударилась о дверь рядом с ее шеей и плечом.
Так она стояла, глядя на дверь, в кольце его рук. Горячее дыхание ласкало ей шею, точно сотни пальцев легко поглаживали, отчего по спине бежали мурашки. Он был совсем близко. Глубоко втянув воздух, она отогнала головокружительное, возбуждающее чувство, которое вызывал в ней Джон.
— Вы что, боитесь повернуться и поговорить со мной? — Голос над ее ухом был глубокий и хрипловатый.
Она прикусила губу, потом собралась с духом, повернулась и посмотрела на него. Его золотистые глаза буравили ее, она опустила взгляд и уставилась на его рубашку, прилипшую к груди. “Зря я вылила на него воду”, — подумала она. Рубашка промокла почти насквозь. В голове у нее мелькнуло воспоминание о том, как он стоял в дверях вчера ночью, в одном халате, с открытой грудью.
— Я не боюсь с вами разговаривать. — Ее взгляд не мог оторваться от треугольника темных волос у него на груди.
— Почему же голос у вас дрожит?
Она с трудом подняла глаза к ямочке у него на подбородке.
— Вовсе нет. И я не понимаю, почему вы поднимаете такой шум из-за пятидесяти фунтов.
— Я не собирался поднимать из-за них шум, но дайте мне пару минут.
— Право же, у меня нет времени, — заспорила она, отчаянно стараясь говорить твердым голосом, но безрезультатно. — Мне нужно идти искать себе жилье.
— Откуда вы взяли деньги, чтобы уплатить по счету? — Он посмотрел на ее старое платье. Взгляд его упал на грудь, задержался на мгновение, потом он снова посмотрел ей в глаза. — Когда вы сошли на берег, у вас не было даже чемодана.
— Могу объяснить.
— Прошу вас, сударыня.
— Я проделала путешествие без него.
— Очень разумно.
— Ну да. Я так набила свой чемодан, что не смогла его поднять. — Холли лгала, не сводя глаз с мокрой пряди волос, упрямо прилипшей к его лбу. — Я весь день укладывала вещи и не заметила, сколько времени. Корабль уже должен был отчалить, и мне пришлось бежать в док. Я собиралась послать за своими вещами.
— А деньги?
— Ах деньги! Их мне дал капитан корабля, на котором я приехала.
— За что? — Он снова скользнул взглядом по ее телу, с откровенной дерзостью задержавшись на груди.
Под его взглядом она почувствовала себя раздетой. Румянец вспыхнул на ее лице, порозовели даже шея и грудь.
— Я не обязана давать вам объяснения! — выпалила она. — И если вы думаете, что я продавала себя капитану за деньги, разрешите заметить, что я не блудница.
— А кто же вы тогда? — спросил он, выгнув темную бровь.
— Я просто приехала в чужую страну. А теперь, если вы будете любезны и отойдете, я смогу уйти.
— Позвольте мне выяснить еще одну вещь, мадам…
— Извольте называть меня по имени.
— Ну хорошо, пусть будет Холли, — процедил он. — Как я уже сказал, вы не пойдете искать жилье. Поскольку вы решили проявить такую щедрость и оплатить мой счет, я настаиваю, чтобы вы оставались здесь, пока мы не рассчитаемся.
Холли немного помолчала, а потом заявила:
— Я согласна. Скажите только, как долго я могу у вас жить?
— Полагаю, месяц.
— Прекрасно. Месяц.
— Еще одно, — добавил он, и голос его прозвучал зловеще низко. — Никогда больше не унижайте меня, оплачивая мои долги.
— Мне не нужно дважды попадаться под копыта быку, чтобы понять, что нужно держаться подальше от его загона.
— Хорошо, что вы такая понятливая. — Он опустил руки и отошел.
— Вы, вероятно, удивитесь, узнав, — она подняла руку, словно отгораживаясь, — что у меня есть немного здравого ума. А теперь извините меня… — И, открыв дверь, Холли вышла, ощущая, как его глаза впиваются ей в спину.
Едва она вошла в холл, как уверенность покинула ее. С какой стати она согласилась прожить целый месяц в доме у какого-то угрюмого, вздорного, надменного графа? Можно не сомневаться, она еще пожалеет о своем решении.
