– Ее комната рядом с комнатой герцога, как всегда.
Ее слова покоробили меня. Интересно, откуда девочке все известно?
Мы шли бесконечными коридорами; ко многим дверям были прикреплены карточки с фамилиями гостей. Пенелопа радостно зачитывала их вслух.
– Лорд Черинг и миссис Гидеон – так и думала, что они опять окажутся рядом! И Питер Дакрс и леди Шембрук… Их, конечно, поселили в Гобеленной и Адмиральской, напротив друг друга. Знаете почему, мисс Пенроуз?
Что можно ей ответить? Я решила не показывать, насколько я потрясена. Понимает ли ее опекун, как много известно его воспитаннице? Скорее всего, услышав об этом, он запрокинет смуглое лицо и снова расхохочется. Чего и ждать от такого повесы!
– Пришли! – воскликнула Пенелопа. – Справа спальня герцога, леди Хит, несомненно, живет напротив… Хотя нет! Сюда поселили противную старую маркизу! Интересно, почему? Ей уже за семьдесят; ведь не может же он…
– Тише, Пенелопа! Тебя услышат!
Я поспешила вперед. К счастью, вскоре я обнаружила дверь с карточкой, на которой значилось: «Лорд и леди Хит». Пенелопа сморщила носик.
– Значит, он тоже приехал, – сказала она. – Понятно, почему в ту комнату поместили маркизу.
Я постучала. Певучий голос пригласил меня войти, и я повиновалась. Пенелопа юркнула следом.
Леди Хит сидела за туалетным столиком. При виде Пенелопы лицо красавицы вытянулось. Очевидно, она не любила сталкиваться со столь вызывающей копией герцога. Девочка напоминала о том, что до нее герцог любил другую. Наконец, леди Хит натянуто улыбнулась, преувеличенно радушно протянула руки и притянула девочку к себе. Страусовые перья на ее халате защекотали Пенелопе нос, и девочка чихнула.
– Господи помилуй, дитя мое, уж не схватила ли ты простуду? Тогда беги отсюда поскорее, я так легко заражаюсь! Мисс Пенроуз, зачем вы ее привели?
– Я не простудилась, – заявила Пенелопа. – Это все ваши перья!
– Ах, душечка! – расхохоталась леди Хит. – Такая забавная! Но уходи, моя дорогая. Я хотела повидать мисс Пенроуз, а не тебя.
– Зачем? – спросила Пенелопа.
– Это тебя не касается, цыпленочек! – Любовница герцога игриво, но довольно чувствительно ущипнула ее за щеку, по-моему, с гораздо большим удовольствием она дала бы девочке пощечину.
– Зачем вы хотели меня видеть, леди Хит?
Красотка, беспомощно всплеснула изящными белыми ручками.
– Вы только взгляните, какой ужас у меня на голове! Насколько мне известно, вы были в Париже…
– Полгода назад.
– Совсем недавно. Вам наверняка известно, какая там сейчас мода.
– Когда я уезжала из Парижа, в моду входили гладкие прически. Никаких начесов.
– Неужели волосы больше не завивают щипцами?
– Нет.
Я заметила, что она с интересом смотрит на мою голову.
– Сейчас в моде такие прически?
– Нет. Просто я знаю, что она мне идет.
Леди Хит повернулась к своей камеристке и сухо приказала:
– Уложите меня так же.
Руки девушки дрожали, я мягко отобрала у нее щетку и сказала:
– Позвольте, я вам покажу…
– Милая мисс Пенроуз! – певуче воскликнула «английская роза». – Как мило с вашей стороны! Я сразу поняла, какая вы милая и очаровательная. Именно так я и сказала его светлости после вашего ухода.
Я не поверила ни единому слову. Уверена, после моего ухода ни она, ни герцог ни словом обо мне не обмолвились, не до того им было.
Я начала причесывать наверх длинные пряди каштановых волос. Леди Хит была очень довольна: все вышло так, как она хотела. Я бы не удивилась, если бы она замурлыкала, словно откормленная кошка.
Наконец с прической было покончено. По-моему, новая укладка шла ей куда меньше прежней. Классический стиль не к лицу красотке с бонбоньерки. Она встала, отчего ее халат упал на пол, и, не стесняясь своей наготы, принялась вертеться перед зеркалом. Потом начался долгий процесс одевания. Когда камеристка натянула сверху платье, она осталась недовольной.
– Ниже, ниже! – командовала она, поддергивая корсет до тех пор, пока вырез не стал едва ли не ниже, чем того позволяли приличия.
Я как завороженная наблюдала за ней, но при виде ее довольной улыбки мне захотелось сбежать. Она явно думала о герцоге, предвкушала, как в его глазах загорится огонь желания, как он будет ласкать ее шею и плечи. Она забыла обо всем на свете.
Вдруг выражение ее лица совершенно изменилось, и перемена была настолько разительной, что я вздрогнула. Вместо сладострастной розы передо мной была надутая, сердитая женщина. Синие глаза злобно прищурились.
– Как вы посмели врываться сюда без стука?! Вначале я решила, что она обращается ко мне, но секундой позже в зеркале отразилось поразительное видение: морщинистое лицо, лысая голова, отвисший второй подбородок, дрожащий приоткрытый рот.
– Извини, дорогая, – прошамкал старик.
– Да уж, Юстас! Ты понимаешь, что я могла быть не одета?
– В чем дело? – возмутился лорд Хит. – С каких пор мужу нельзя смотреть на жену без одежды?
Жена его презрительно скривила губы. Я отошла в сторону и постаралась незаметно покинуть комнату. За дверью я увидела Пенелопу и ужаснулась. О девочке все забыли! Я быстро схватила ее за руку и потащила прочь.
В коридоре мы лицом к лицу столкнулись с герцогом. Он выходил из своей комнаты, одетый к ужину. Если он и удивился, увидев нас у апартаментов леди Хит, то не подал виду.
– Добрый вечер, мисс Пенроуз. И тебе добрый вечер, Пенелопа. Позвольте узнать, что привело вас в эту часть замка?
Я объяснила, что за мной посылала леди Хит.
– Как гостеприимно с ее стороны, – пробормотал он.
– Ей понадобилась моя помощь.
– Вот как? В чем же?
– В совершенном пустяке, сэр.
Пенелопа не выдержала:
– Не в пустяке! Она хотела сделать такую же прическу, как у мисс Пенроуз, – выпалила Пенелопа. – Только ей она совершенно не идет!
Герцог внимательно оглядел мою голову.
– У вас волосы уложены совершенно особенным образом, но, поскольку леди Хит – красивая женщина, почему же ей не идет такая прическа?
– Уверяю вас, сэр, она ей идет.
– Нет, не идет! – возразила Пенелопа. – Вот погодите, сами увидите!
– С удовольствием, – ответил герцог.
Я не сомневалась в том, что герцогу не терпится увидеть свою возлюбленную. Почему же мне вдруг стало так грустно?
