– Но он дал вам возможность закончить учебу? – спросила Сотникова, стремясь к точности во всем.
– Иначе и быть не могло, – кивнула Алиса. – Мы поженились после окончания вуза. И я уехала с ним в Лондон. А теперь вот вернулась, не смогла больше…
– Давайте начнем с самого начала, – предложила Сотникова как можно доброжелательнее. – Насколько я понимаю, живя в Лондоне, вы могли блестяще совершенствоваться в языке. Вы работали?
– Первое время – да. Экскурсоводом в турфирме. Это было такое счастье! – сказала Алиса, впервые улыбнувшись. – Но работа продлилась очень недолго. Счастье закончилось.
– Почему? Что случилось?
– Ничего. Муж не захотел, чтобы я работала. И пришлось сидеть дома.
– Быть домохозяйкой – непростой удел, – не скрыла своего сочувствия Дарья.
– Вначале я старалась как-то приспособиться. Управительница большого поместья все-таки. У Джона все обустроено, как в старой доброй Англии: конюшни, псарня, работники, кухарка, горничная, дворецкий…
– И от всего этого вы сбежали?! Ну и ну! Здесь вас мало кто поймет. Алиса, скажите честно, почему? Только из-за того, что устали от безделья?
– Я не просто устала. У меня пропали все желания! Я влачила какое-то жалкое декоративное существование. Стала чувствовать себя вещью. Какой-то вазой или подушкой на кушетке. Перестала радоваться… Потому что в тюрьме не может быть гармонии, даже если прутья на решетке золотые, – сказала Алиса, глядя прозрачными глазами в пытливые глаза главы рекламного агентства.
– Но ведь вы могли завести детей. Многие женщины находят себя в материнстве.
– Джон категорически не хотел иметь детей. Я долго не понимала почему. Потом все выяснилось… Но это трудный разговор, как-нибудь потом. Впрочем, Вера Алексеевна знает.
– Ну хорошо. Дети – еще не все в жизни, – вздохнула Даша. Ее сын учился в американской школе, и она уже привыкла жить с ним врозь. – Есть же друзья, знакомые, светская жизнь какая-то…
– Ой! Бог ты мой! Вы, Дарья Николаевна, даже представить себе не можете… Муж был категорически против любых знакомых и любых контактов.
– Как это? – Такого умудренная рекламиссис еще не слышала.
– Очень просто. Мне не разрешалось общаться с русскими, с русской эмиграцией, потому что все они, по словам моего супруга, бандиты. Даже актрисы, художники или радиоведущие. Все они – русская мафия! Что касается англичан, то семейные пары, друзья мужа, меня не приняли. Ведь я намного моложе Джона… Разница поколений. И вообще, они не любят иностранцев.
– Н-да, хорошенькое дело! – озадаченно сказала Сотникова.
Она представила себе, как английские жены могли воспринять красавицу Алису.
– В результате что у меня осталось? Муж-надсмотрщик и полное одиночество. Да, еще слуги. Но со слугами я тоже не имела права приятельствовать. Жена самого Старка не должна общаться с обслуживающим персоналом! Хорошо хоть, что я перечитала все, какие возможно, книжки, и через Интернет общалась со всем миром. Но разве такое существование можно назвать полноценным?
– Алиса, мне вас искренне жаль.
– Правда, муж два раза в год ездил со мной в путешествия. Мы увидели многие страны. Но это ведь не заменяет каждодневную нормальную жизнь. Поэтому я в конце концов собралась и уехала.
– И правильно сделали, – одобрила Дарья.
Теперь ей стало понятно, почему Вера решила лечить депрессию Алисы работой.
3. Психотерапевты тоже скандалят
Директор фармацевтического предприятия «Фарма-ліки» Вячеслав Демьянович Голембо редко терял присутствие духа. Еще реже сердился. Есть такие мужчины: большие и медлительные, основательные и надежные. Голембо относился именно к таким. Мало какие проблемы были способны вывести его из себя. Срываются поставки? Не впервые, подождем немного. Сломалась машина? Починят. Болит горло? Чаю с малиной и коньяком – и пройдет. Украли документы и деньги? Документы восстановим, деньги заработаем.
Но и к таким людям порой приходит сумасшествие. Имя ему любовь. Она выметает изнутри весь мусор и другие чувства, она пульсирует в висках и груди. Она жжет сердце и заставляет: делай что-нибудь, не останавливайся. Не жди кого-то, кто никогда не придет. Потому что она – чужая жена, и никогда не будет твоей.
Ксения…
Он работал сутками напролет. Он добился практически невозможного в своем бизнесе: почти без поддержки влиятельных лиц и с минимальным начальным капиталом создал свою фармацевтическую фирму. Затем еще одну, потом фирмы слились в огромный концерн. Вячеслав постепенно сделался богат и известен, но остановиться не мог. Он продолжал наращивать и разветвлять свой бизнес, спонсировал печатные издания и телевизионные каналы, а в конце концов приобрел в полную собственность основной развлекательный телеканал. С таким финансовым и авторитетным «весом» он давно мог пойти в политику, но не хотел.
Он думал, что вытеснил из организма свое сумасшествие. Ксении давно нет, она больше не приходит к нему по ночам во сне. Он почти забыл даже само ее имя.
И вдруг…
Появляется Алиса, ее дочь. У нее лицо Ксении. Она говорит с ним голосом Ксении. Она садится, движется, поправляет волосы – как Ксения. У Голембо сразу закружилась голова. Как у курильщика, который много лет не брал в рот сигарету – и вдруг сорвался. Сквозь головокружение Вячеслав Демьянович не сразу и понял, что она ему рассказывает. Кивал, улыбался идиотской улыбкой на ее «дядя Слава», соглашался с чем-то, руку тонкую поцеловал на прощание. Только потом до него стало доходить, о чем она ему тут рассказывала. Эвтаназия… Письмо?.. Расследование? И кто – какой-то психотерапевт?!
Он разъярился, как слон, которого ткнули палкой в рану. Да он этого психотерапевта в порошок сотрет! Задурили, понимаешь, девчонке голову. И кому – Алисе… ЕЕ Алисе. Он не может этого допустить.
Не раздумывая, схватил оставленную Алисой визитную карточку, набрал номер Лученко. И сразу же начал очень резко:
– Девочка все мне рассказала! По ее словам, с вашей помощью она собирается выяснить причину смерти матери. Так вот, зарубите себе на носу: она, несчастная, умерла от болезни. От рака. Эвтаназия. И точка! Кто бы ни сделал тот укол, он ей только помог! Все уже в прошлом! Что ж теперь выяснять?!
– Вячеслав Демьянович! – ответили в трубке. – Это не телефонный разговор, согласитесь…
Вера слегка удивилась. Надо же, не успела она пообещать Алисе помочь разобраться в смерти ее матери, как тут же началось. Что за переполох такой, интересно? И что же дальше будет?..
– Не диктуйте мне, о чем я могу говорить по телефону! – привычно напирал Голембо. – Вы решили просто слупить с бедной сироты побольше денег? Ну да! Сейчас, куда ни плюнь, попадешь или в экстрасенса, или в психоаналитика, готовых на чужой беде бабло огрести! – гремел на басах негодующий голос бизнесмена. – Но я никакой шарлатанке не позволю обижать ее дочь!
