Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Протянув руку, Костька сорвал одуванчик, провел им по губам красавицы… та тихонько засмеялась, фыркнула:
– Закрой же глаза… ну!
Казак послушно смежил веки… чувствуя, как пробежали по его груди нежные женские ладони…
Ощущая нарастающее желание, Сиверов все же не выдержал и смущенно ойкнул… И тут вдруг услышал чей-то грубый окрик:
– Эт-то что это тут деется-то, а?
Тут же распахнув глаза, Костька удивленно вскрикнул, увидев у своих чресел не красивую смуглянку, а вполне себе белокожую деву с тугой литой грудью и глазами цвета весеннего неба.
А кричал-то – Чугреев Кондрат, видно было – злой, распаленный!
– Помоги! – вскочив на ноги, бросилась к нему голубоглазая дева. – Это он все… – она ткнула пальцем в ошарашенного от всего случившегося Костьку. – Он! Обманом завлек, снасильничал… заставил… Помоги!
Белокожая нагая красавица бросилась Чугрееву на шею. Тот приосанился, и, левой рукой обнимая девчонку, правой выхватил из-за голенища нож.
Видя такое дело, корабельщик тоже схватился за кинжал, в отчаянии выкрикнув:
– А где же та, темненькая?! Где? Куда дели? Ах вы… вы это все сноровку! Сноровку подстроили! Ну, Чугрей!
В это самое время атаман Иван Егоров, лично осмотрев отнесенные на ледник плетеные корзины с рыбой, отправился на верфь, глянуть, как там дела со стругом. Иван понимал, конечно, что слишком уж часто на верфь заходит, интересуется – так то и верно, Костька-то Сиверов хоть и знающ, да молод еще, а молодежь, она молодежь и есть, ей, окромя дела, еще и развлечения всякие подавай – пляски-хороводы и все такое прочее. Много, много в остроге молодых парней было, и за каждым был нужен пригляд – ну, да тем десятники занимались – опытные справные казаки, каким палец в рот не положишь. С другой стороны, и молодым казакам тоже нужно было бы оказывать доверие, Егоров и сам-то еще не стар был… куда уж стар, с молодой-то женою!
Строящийся струг, похожий на выброшенного на берег и обглоданного волками кита, был хорошо виден еще от самого острога – на фоне светлого неба чернели шпангоуты-ребра, виднелись горы щепок и заготовленный для обшивки лес, который еще нужно было расколоть на доски – в те времена доски именно что кололись, пилорамы появились позже.
Сам «главный корабельщик» Костька Сиверов обычно дневал и ночевал возле своего детища, вот только сейчас вокруг корабля что-то никого видно не было, и это показалось атаману странным.
– Эй, Костька! – подойдя ближе, громко позвал Иван. – Ты где есть-то?
В ответ никто не откликнулся, однако невдалеке вдруг послышался какой-то шум, крики… Атаман обернулся, увидев бегущих от ельника парней – двух молодых казаков: Никодима с Евлампием.
– Эй, казаче! – Егоров помахал парням рукою. – Чего орете-то?
– Беда, атамане! – Один из казаков – Никодим – машинально пригладил растрепавшиеся на бегу волосы. – Тамо, за ельником, Чугреев Кондрат с Сиверовым Костькою драку на саблях затеяли!
– А Кудеяр Ручеек – с Семенкой Волком вот-вот не на жисть, а на смерть схватятся! – захлебываясь, продолжил Евлампий. – Мы случайно увидали, хотели разнять, да куда там! Едва сами саблюками не получили!
– Так, говорите, дерутся?! – резко переспросил атаман.
– Не… еще начинают только.
Сплюнув, Иван тут же послал парней за отцом Амвросием, сам же, придерживая саблю, со всех ног бросился к ельнику, не обращая внимания на бьющие по лицу ветки и чавкающую под ногами болотную грязь. Успел, слава богу, вовремя – Чугреев с Сиверовым уже успели обменяться ударами и теперь кружили друг против друга со сверкающими клинками в руках. Невдалеке от них, на другом краю опушки, ругались Ручеек с Семенкой Волком. Ругались, но в драку покуда не лезли – меж ними, увещевая обоих, стояла скалой осанистая казачка Олена.
– Тьфу ты, черти поганые! – в сердцах выругался атаман. – Так и знал, что из-за баб все. Эй, казаки! А ну, сабли в ножны! В ножны, я сказал.
Со стороны болота донесся громкий голос священника:
– Угомонитесь! Угомонитесь, дети мои!
Отец Амвросий, встав рядом с Иваном, поднял над головой крест:
– Троическое явися поклонение, родителев бо глас свидетельствоваше тебе, Господи! Возлюбленного тя сына именуя и дух в виде голубине! А ну, цыть! Именем Господним увещеваю!
То ли приказания атамана казаки ослушаться не посмели, то ли увещевания священника на них подействовали, а только буяны все враз присмирели, да сабельки опустив, потупились. Тут как раз и немец Штраубе подбежал, с аркебузой заряженной да парой десятков казаков.
– Идем, – хмуро бросил Иван драчунам. – Се вечер круг соберем – о вас решати будем.
Круг собрали сразу после вечерни, у стен острога, на пустоши разложили большой костер. Сначала, по очереди, выслушали буянов – конечно же, все из-за баб вышло, из-за кого же еще-то? Молодых мужиков много, баб почти нет… то есть у кого-то есть, а у кого-то – у подавляющего большинства! – нету, оттого последние к первым завистью самой черной исходят. Именно так и заявил отец Амвросий – черной завистью, да призвал всех чаще молиться да помыслы свои гнусные в богоугодные дела направляти.
– Вот и я так говорю, доннерветтер! – поддержал священника немец. – Богоугодное дело нам, атамане, дозволь! Давно мы колдунов не трясли, капища их поганские не разоряли! Острог, вон, выстроили – не разрушишь, не возьмешь. Да, славно, никакой вражина не доберется… Да только разве за этим мы сюда пришли? Я вас, казаки, спрашиваю!
– Нет, нет! – довольно закричали ватажники. – Не за этим!
Ободренный поддержкою, Штраубе продолжал дальше:
– Два струга мы ныне с ясаком к Строгановым, милостивцам нашим, послали, еще один струг строится, и еще два – есть… Так, может, один из них и дать младым рейтарам? А, герр капитан? Чтоб пошли те в набег лихой, не токмо за златом, но и за девками красными!
– Вот, вот! – собравшиеся обрадованно зашумели. – Любо говорит немец, любо! За девками – верно!
– Девки-то колдунские красивы, ага!
– Ну? Так что скажешь, атамане?
Иван хмыкнул – на сию тему он как-то уже размышлял, и еще сожалел, что так просто отпустил полоняниц… хотя, конечно же, не отпустил, просто не приказал охранять накрепко. Теперь вот – расхлебывай. Что и говорить, без девок казакам плохо, чай, не монахи, этак и до открытого бунта недалеко, а потому предложение мекленбуржца оказалось как нельзя более кстати. Егоров и сам то же самое бы предложил, и конечно, общей воле круга не стал прекословить:
– Раз решили, казаче – так тому и быть! Дам струг… Ганс – набирай охотников.
– Любо, атамане, любо!
Ватажники закричали, забросали вверх шапки да гурьбой ринулись к Штраубе – записываться в «охотники».
– Эй, эй, – отбивался немец. – Куда вас столько-то? Струг столько людей не возьмет, а еще, не забывайте, девок обратно везти надо.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
