Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
— До города, надеюсь, дотяну.
Макс помедлил, недоверчиво разглядывая меня, а потом с непонятной тоской в голосе проговорил:
— Ты красивая.
От удивления я захлопнула хронически открытый рот и неромантично хрюкнула носом.
— Если мы сейчас не тронемся, я умру.
В доказательство я закрыла глаза и захрипела. Где еще подобную красотку увидишь? В морге не шевелятся, на кладбище помалкивают, а со мной — бесплатное варьете. Дождь усилился.
— Дай мне твой адрес, — Макс тряхнул мокрой шевелюрой.
— Зачем? — встрепенулась я.
— Тебя сразу в больницу везти? — ответил он вопросом на вопрос.
В больницу не хотелось, и я продиктовала адрес вплоть до номера квартиры. На всякий случай. Макс записал мои координаты в маленький кожаный блокнотик и удалился, бросив напоследок:
— Будь умницей. Потерпи.
Последнее слово осталось за ним, так как мою реплику: «Терпеть не могу брюнетов», заглушила захлопнувшаяся дверца.
Не знаю, что помогло: то ли аспирин, то ли нерастраченное чувство раздражения, но чувствовала я себя сносно, куда ехать — видела, за баранку держалась уверенно и первые десять километров думала, что оставшиеся сорок — сущие пустяки. Затем руль начал вести себя непредсказуемо, норовил выскользнуть из рук, дорога запетляла, встречные машины слепили фарами, и жизнь стала казаться затянувшимся фильмом ужасов.
Я покрепче сжала зубы, потом разжала — дышать-то надо, и, дабы отвлечь организм от желания впасть в кому, принялась медленно считать до тысячи. К тому времени, когда досчитаю, рассудила я, мы наверняка прибудем к месту назначения.
После двухсот тридцати я начала сбиваться, путаться, прибавлять десятками, затем, опомнившись, отнимать сотнями. Последние несколько километров я не запомнила совершенно и ничего сказать о них не могу. Как остановились, не знаю.
Наверное, если меня хорошенько расковырять, глубоко внутри можно обнаружить недремлющий автопилот. Он-то и спас меня на этот раз.
Сознание я окончательно не потеряла и, когда Макс доставал меня из машины и нес к дому, наблюдала за происходящим со стороны, словно смотрела чужой сон. Меня веселила мысль о том, каким образом мы собираемся проникнуть в квартиру. У двери действительно произошла небольшая заминка. Макс прислонил меня к стеночке, кстати, грязной и холодной, и попытался обыскать, а я отбивалась, как разъяренная фурия, блюдя свою девичью честь. Наконец общими, но разнонаправленными усилиями ключ был найден. Меня внесли, расположили на диване, раздели — верхнюю одежду, разумеется, и засунули в ванну отогреваться и отмокать в горячей водичке, пригрозив забрать через пятнадцать минут, в каком бы виде я ни оказалась.
Я показала язык закрытой двери и включила душ. Поварившись в кипяточке с полчасика, я пришла в себя, сняла оставшееся белье и хорошенько растерлась мочалкой. Заодно вернулась и способность здраво соображать. Состояние мое по сравнению с утренним значительно ухудшилось: температура явно зашкаливала за тридцать восемь градусов, присоединился к симптомам лающий надсадный кашель, в груди болело, будто меня неделю плющили под прессом, как терминатора. Даю голову на отсечение, все равно раскалывается, вот-вот треснет — пневмонию я заработала. Очень кстати: мне столько нужно сделать, обдумать, решить. К тому же нельзя забывать — меня пытались убить. Обычно такие вещи доводятся до конца.
Значит, ждать мне гостей.
Я затосковала, провожая взглядом убегающие струйки воды. В дверь громко постучали. Я вздрогнула. Ах, да! Я же не одна. Я нахмурилась, выдумывая подходящую случаю пошлость. Полный облом! Находчивость отмылась с дорожной грязью и утекла в канализацию.
Стук повторился.
— Таня! Подай голос! Ты жива?
Сбегать, что ли, в луже поваляться? Ради достойного ответа. Скорее надо одеваться, а то еще ворвется чего доброго. Вошел в роль спасителя, не дает умереть спокойно.
— Мертвая! — остроумно, не правда ли? — Сейчас вылезу, и твоя участь будет ужасной: укокошу берцовой косточкой.
— Ну, слава богу! — непоследовательно обрадовался Максим. — Жду тебя на кухне. Я тебе теплые вещи принес. Они тут, на тумбочке.
— Ты рылся в моих шкафах? — это я вместо «спасибо». — Верни бриллианты!
Макс бесшумно удалился, а я долго откашливалась, прислонившись горячим лбом к холодному зеркалу. Нет, разговоры мне явно противопоказаны. Или надо быть повежливее? Одевалась я сто лет. Навалилась усталость, каждое движение давалось с огромным трудом. Хотела даже кликнуть Макса на помощь, но передумала. Сама справлюсь.
Две пары шерстяных носков, спортивные штаны с начесом, два свитера, сверху пуховая шаль, а на голове полотенце. Хороша, чертовка! На кухне мое появление вызвало настоящий фурор.
— Танечка! Ну, наконец-то! Я уже начал беспокоиться.
Я растрогалась и шмыгнула носом. Дружеская атмосфера разрушилась, странно, что оконные стекла не вылетели.
— А ты тут похозяйничал, — прошептала я, отсморкавшись. Поберегу горлышко, вдруг длинная хохма в голову пойдет. Макс ухмыльнулся и подвинул мне поднос.
— В стопке спирт, перец и чеснок…
— Ага, целоваться со мной ты не собираешься! — перебила я. Вредный характер не лечится.
— В кружке молоко, мед, масло, — как ни в чем не бывало продолжил мой новый знакомый. — На блюдечке — аспирин, димедрол и витамин С.
— Не зря время потратил. Обшарил всю кухню. А ну-ка гони мои мельхиоровые ложечки.
— Тебе надо поменьше говорить. Охрипла совсем.
Нет, он непробиваем. Броненосец «Потемкин»!
Я почти сдалась.
— Правде рот не заткнешь.
— Пей, не то козленочком станешь.
На что он намекает? На «рожки да ножки»? Я молча выхлебала и рюмашку, и кружку. Организм содрогнулся, но сил сопротивляться издевательствам у него не осталось. Тут на краю подноса я заметила наполненный прозрачной жидкостью шприц. Так как ком в горле еще не провалился ниже, в пищевод и желудок, я молча ткнула пальцем, сдвинула брови, изображая на лице недоумение и заранее неповиновение. Максим успокаивающе погладил мои сжатые кулаки, готовые отбиваться. Он еще не знает, как я классно дерусь. М-да… Когда здоровая, сытая и выспавшаяся.
— Антибиотик. Бициллин. Говорят, очень сильный.
С комом в горле разговаривать тяжело, но промолчать оказалось тяжелее.
— Откуда дровишки? У меня, насколько помню, эдакой гадости отродясь не водилось.
— Сбегал в круглосуточную аптеку, — Макс усмехнулся одной половиной лица. — Не зря время потратил.
Во мне зашевелилась благодарность, но горло разболелось — жуть.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
