Как давно его истерзанную душу не посещали подобные ощущения, как сильно отвык он от их сладкого привкуса.
— Нолли, милая моя, я уже иду! — крикнула она.
Ему почему-то хорошо запомнился ее голос.
Правда, вчера ночью он звучал напряженно, озлобленно, испуганно, дрожал и срывался, сегодня же ласкал слух мягкостью и был полон любви… Впрочем, на Нолли это не произвело ни малейшего воздействия.
Джонатан, борясь с внутренним протестом, вошел в спальню и приблизился к кроватке. Младенец являл собой в эту минуту олицетворение обиды и страдания: личико было наморщено, тельце содрогалось от безутешных рыданий, а ручки тянулись вверх. Ребенок хотел, чтобы его вытащили из надоевшей кроватки, утешили. С трудом одолев позыв выбежать из комнаты, Джонатан поднял малышку, прижал ее к плечу и привычным движением руки, забыть которое был не в состоянии, бережно похлопал по теплой спинке.
Нолли прекратила плакать, всхлипнула еще несколько раз и удивленно уставилась на Джонатана, затем схватила его за щеки пухлыми пальчиками и заулыбалась. Его сердце, окаменевшее за последние восемь с лишним лет, растаяло, подобно последнему снегу под ярким весенним солнцем.
Делия, потянувшаяся за полотенцем, замерла на мгновение, слыша, что ребенок успокоился, и ужасно обрадовалась. Итак, малышка уже привыкла к ней и реагировала на звук ее голоса.
— Сейчас, сейчас, родная моя, — приговаривала Делия, вытираясь. — Скоро пойдем с тобой гулять. Только заглянем в полицейский участок, чтобы сделать заявление, а потом можем пойти в парк. — Она взяла висевший на стене халат — слишком большой, чтобы принадлежать Александру, зато мягкий и уютный, — надела его и завязала пояс. — Может, ты хочешь пить, солнышко? Или… — Холодный, колючий ужас сковал ее руки и ноги, когда она появилась в проеме двери, ведущей из ванной в спальню, и увидела того самого преступника, который пробрался в дом прошлой ночью. Сейчас, находясь в вертикальном положении, он тем более выглядел великаном.
— Только не кричите, — торопливо заговорил этот человек. — Прошу вас, сохраняйте спокойствие.
Делия сжала зубы так плотно, что почувствовала боль в деснах. Она не должна была кричать, не должна была делать что бы то ни было, не угодное этому типу. Сейчас он держал в руках ее крестницу. Она хотела сказать ему что-нибудь, хотела заверить его, что не собирается паниковать, и даже приоткрыла рот, но в горле пересохло, а язык не двигался.
— Малышка сильно плакала, и я просто взял ее на руки… Хотите забрать ее у меня? — Незнакомец говорил тихо, но по выражению лица можно было понять, что он нервничает.
Делия молча кивнула.
Никаких резких движений, твердила она себе, следует выглядеть спокойной и уверенной, нельзя сердить и раздражать его… И как, черт возьми, он опять проник сюда? Что ему здесь надо? Вернулся, чтобы осуществить-таки задуманный план? Наверняка в этом доме есть что-то невероятно ценное, если этот тип не побоялся явиться сюда снова…
Она хотела изобразить улыбку, но губы словно онемели. Ей необходимо было это сделать, чтобы убедить преступника в том, что он не вызывает в ней страха, и уберечь Нолли от возможных ужасных последствий…
С трудом овладев контролем над собственным телом, Делия сделала шаг вперед, неестественно улыбнулась и попросила:
— Отдайте ее мне.
Джонатану стало неловко. Он видел, что напугал бедную женщину и проклинал себя за это.
— Она плакала… — В его голосе слышалось желание оправдаться, успокоить ее.
Делия протянула дрожащие бледные руки, желая поскорее заполучить драгоценного младенца.
— Иди к мамочке, — нежно сказал Джонатан, и отдал ей ребенка.
Делия при этом подняла голову и взглянула на него широко распахнутыми изумленными зелеными глазами. От ее волос, поднятых наверх и скрепленных заколкой, пахло свежестью и цветами, и Джонатану захотелось продлить это мгновение.
— По-моему, ее нужно переодеть, — заметил он несколько сконфуженно.
— Я тоже так думаю. — Делия почти истерично засмеялась. — Вы что, сбежали?
До него не сразу дошло, о чем она спрашивает.
Но когда он все понял и взглянул на ситуацию ее глазами, то захотел тут же все ей объяснить.
— Послушайте… Вы крепко держите ребенка?
— Да, — ответила она, на ее лице отразилось беспокойство: преступник преграждал ей путь к выходу. — Вещи девочки остались внизу, мне нужно выйти.
— Что? А почему они до сих пор внизу? — спросил, удивившись, Джонатан.
— Потому что я не успела… — Делия резко замолчала. С какой это стати она должна была оправдываться? — Вы выпустите меня отсюда?
— Пожалуйста! — Брендли сделал шаг в сторону, почему-то улыбнувшись и от этого став еще более привлекательным. Только сейчас Делия вдруг обратила внимание на то, что он по пояс раздет. Как бы презрительно ни относилась она с некоторых пор к мужчинам и ни боялась того из них, который стоял сейчас перед ней, не заметить красоты его тела просто не могла. Широкую грудь преступника покрывали темные волосы, они поблескивали в свете струившегося сквозь окно солнца, его руки были мускулистыми и крепкими, а плечи, казалось, могли выдержать самые страшные из земных невзгод…
А почему он без рубашки? Возникший в голове вопрос пронзил ее огненной стрелой, и мысли напряженно заработали. Наверняка этот тип сбежал из больницы. Ему на лоб уже наложили марлевую повязку. Полиция, несомненно, разыскивает его. Ей следует позвонить туда. Только сделать это надо крайне осторожно, не вызывая у него ни малейшего подозрения…
Действуй спокойно и не поднимай панику!
Убеди его в том, что «все в порядке! — молча скомандовала себе Делия.
— Они… гм… посчитали, что вас не стоит оставлять в больнице? — как бы между прочим спросила она.
— Я сам пожелал выписаться.
У нее оказалось настолько выразительное лицо, что Джонатан мог читать по нему переживаемые ею эмоции. Она наверняка размышляла о том, как следует вести себя, и, по всей вероятности, решила сохранять спокойствие и держаться так, будто бы обнаруживать полуобнаженных мужчин в своей спальне являлось для нее делом привычным.
Возможно, так оно и было. Появилась же у нее откуда-то Нолли. Хотя признаков существования мистера Паркера Джонатан пока не замечал. Она, конечно, могла прогнать его или… убить. Клюшкой для гольфа, например.
— Думаете, вы поступили правильно, отказавшись от больницы? — спросила Делия.
Быть может, в данных обстоятельствах он допустил ошибку: возвращаться сюда так скоро не следовало…
Мисс Паркер выглядела замечательно. Особенно с ребенком на руках. Линда тоже казалась еще более красивой, когда прижимала к груди их малыша.
— Терпеть не могу больницы, — ответил он наконец, отступая дальше, чтобы дать ей возможность спокойно выйти из комнаты.
