— Что ты об этом думаешь, Лидия? — спросил он. — Миллисент готова признать подобное поведение самым что ни на есть естественным. А почему, говорит она, девушке не захотеть приехать домой сыграть свадьбу? Я, например, не знаю, как к этому отнестись. Конечно, Аврора мне не родная дочь, и, откровенно говоря, я ее не понимаю. Должен признать, что она стала как будто бы поспокойнее и не такой норовистой, но ведь она более скрытный и хитрый человек, чем ее мать. Гораздо более хитрый.
Лидия молча согласилась с этим замечанием. Аврора была даже еще более скрытной и хитрой, чем думал Джефри. Но никто ничего поделать не мог, оставалось только одно — примириться с фактом, признать ситуацию нормальной. Разве что во время церемонии венчания кто-нибудь вдруг вскочит с места и заявит, что располагает информацией, препятствующей бракосочетанию. (Ведь вопрос на этот счет во время церемонии задается.)
От подобной мелодрамы Миллисент, конечно, пришла бы в восторг — такая уж у нее натура — и думать бы не стала о том, что из всего этого может проистечь.
Размышляя таким образам, Лидия уговаривала себя: нет никаких оснований для непонятного чувства горя и тревоги, наполнившего ее душу.
— Я бы на твоем месте не стала волноваться, папа, — сказала она успокаивающим тоном. — Аврора знает, что делает. Так было всегда, и вроде бы она от этого никак не пострадала. А ведь внешность у нее весьма эффектная, — согласись.
— Слишком яркая красота может быть штукой скверной, — возразил своим сугубо трезвым тоном Джефри. — Хотелось бы, чтобы она немножко больше рассказала нам о себе. Что ж, может, она до свадьбы еще это сделает. Уж если ее мать не может ее понять и заставить разговориться, никто не заставит.
Аврора возвратилась из «Уитшифа» к обеду, времени оставалось только чтобы переодеться. Минут через десять после ее прихода зазвонил телефон.
— Тебя просят, Аврора, — крикнула Миллисент, снявшая трубку.
Аврора появилась на верхней площадке лестницы.
— Меня?! — Лицо ее горело ярким румянцем. Она явно еще малость выпила в «Уитшифе». — Не может быть, чтобы звонил Филип. Он увидит меня через несколько минут. — Хихикая, она добавила: — Право же, до чего страстным женихом он становится!
Она спустилась по лестнице и заперлась в маленькой комнатушке, где стоял телефон, не желая, чтобы кто-нибудь слышал, как она отвечает на страсть Филипа.
Впрочем, ее собеседником оказался вовсе не Филип, потому что, пока она еще оставалась в комнате с телефоном, он появился собственной персоной. Лидия провела его в гостиную. Она обратила внимание на то, каким удивительно элегантным он выглядит в смокинге, а также на то, как утонченно изящны его длинные худые пальцы. На щеках его не было румянца, вызванного алкоголем или чем-либо другим. Вид у него был спокойный и сдержанный.
— Чертовски нервничаю, — довольно неубедительно сказал он. — Я пришел слишком рано или опоздал?
— Нет, почтив самый раз… Хотите выпить?.. Боюсь, что кроме вишневой наливки ничего нет. У папы пунктик насчет того, что перед едой не следует «портить себе вкус». Но я могла бы сбегать наверх и принести вам немножко джина, который держит у себя Аврора.
— А почему ее джин наверху?
Голос Филипа звучал небрежно. Вероятно, только из-за ее обостренного чутья ко всему, что происходило в его душе, Лидия подумала: он отнесся к услышанному неодобрительно. Внезапный пронзительный взгляд его синих глаз выводит из равновесия еще больше, когда чувствуешь его на себе вот так, непосредственно, а не по памяти — пронеслось у Лидии в голове.
Черт бы его побрал! Ну зачем, зачем он выглядит таким изысканным в вечернем костюме?! Вслух она ответила на его вопрос:
— Думаю, она тоже нервничает.
— Аврора?! Если и нервничает, то никак не из-за меня. Я выпью рюмочку шерри-бренди. Благодарю вас, Лидия. Какая очаровательная комната! И вы замечательно вписываетесь в нее.
— Спасибо, — рассеянно отозвалась Лидия. — Скажите, пожалуйста, это вы побывали сегодня во второй половине дня в квартире Авроры? И если да, почему вы не сказали об этом?
Филип взял рюмку наливки, протянутую Лидией, и поставил ее на стол.
— Вас не очень затруднит объяснить мне, о чем вы говорите?
— А разве Аврора не приходила к вам в «Уитшиф» расспросить как раз про это? Она сказала, что пойдет и спросит. Пожалуй, я лучше кое-что объясню. Я нашла дверь ее квартиры незапертой, и она сказала, что вы — тот человек, или, вернее, один из тех, у кого имеется ключ.
— Пожалуйста, повторите еще разок, — сказал Филип. — Дело в том, что у меня нет ключа от квартиры Авроры.
— В таком случае… Ах ты господи! Наверное, мне не следовало об этом упоминать…
— А я думаю, как раз следовало, — ответил Филип.
Именно в эту минуту в гостиную вошли Миллисент и следовавший за ней Джефри, так что неловкий момент миновал или на какое-то время отсрочился. Лидия довольно рассеянно представила родителей и Филипа друг другу.
— Какой вы высокий! — воскликнула Миллисент со своей непредсказуемой, но обезоруживающей восторженной искренностью. — Аврора говорит, вы занимались исследованиями по всему свету. Пожалуйста, расскажите мне про крокодилов. Они всегда страшно меня интересовали.
— Разрешите предложить вам рюмочку вишневой наливки, — сказал Джефри. — Эту я могу рекомендовать. Конечно, если вы любите сухое, но все же не слишком сухое вино.
— Благодарю вас, сэр, мне уже налили.
— Ах так! Отлично! Лидия о вас позаботилась. Миллисент, а где Аврора?
— Говорит по телефону. Она подумала, что звонит Филип, и бросилась со всех ног побеседовать с ним. До чего же это замечательно, когда в доме находятся два юных существа, любящих друг друга. Аврора мне сказала, что ваша семья происходит из Нортумберленда. Наверное, главное, что погнало вас в джунгли, это жуткие ветры, свирепствующие в вашем графстве. Ну а теперь все-таки расскажите мне о крокодилах. Действительно ли у них такой ужасающе зловещий вид, как у всех ящероподобных?
— Милиссент, какое восхитительное слово — «ящероподобные»! — вставила Лидия.
— Да, чудесное, — верно? Мне кажется, я впервые встретила его в каком-то детективном романе. У меня когда-то была приятельница, которая держала в стеклянном аквариуме аллигатора. Она очень к нему привязана. Конечно, он был совсем маленьким крокодильчиком. А знаете, мне кажется, Аврора еще даже не успела одеться к обеду.
— Значит, у нас будет время выпить еще по рюмочке, — спокойно заметил Джефри. — Надеюсь, Филип, вы выдержите всю эту женскую суетню, связанную со свадебной церемонией.
— А вы знаете, мне она, пожалуй, начинает нравиться, — любезно солгал Филип.
«Может, и не солгал, — подумала про себя Лидия. — Вполне возможно, он ждет не дождется той восхитительной минуты, когда Аврора, неотразимо прелестная в своем подвенечном платье и фате, с притворной скромностью станет наконец рядом с ним перед аналоем. Ведь в конце-то концов я совершенно его не знаю. Очень может быть, он необычайно сентиментален и блюдет всяческие традиции и условности».
