Как только прозвучал последний такт песни, Митчелл быстро опустил руки, отступил на полшага от своей партнерши и торопливо проговорил:
— Боюсь, что отнял у вас слишком много времени, дорогая кузина. Вы не можете пренебрегать ради меня другими гостями.
— Разумеется, не могу, дорогой кузен, — пропела Виктория Сторм, сопровождая свои слова царственным кивком головы. Она грациозно подобрала юбки и собралась уходить. Но в самый последний момент обернулась и добавила: — Чуть позже будет фейерверк. Надеюсь, вы не пропустите это волнующее зрелище.
«На сегодня с меня довольно волнений», — пробормотал себе под нос Митчелл, отправляясь на поиски возмутителя спокойствия Йена Маккламфы.
Тори протанцевала положенное число танцев. Партнеры наступали ей на ноги и на платье, глазели на шею и грудь, заставляли слушать пустые речи, в общем, всячески испытывали ее терпение.
И потому, когда начался фейерверк, она вздохнула даже с большим облегчением, чем обычно.
Перед домом собралась шумная толпа. Все смеялись, болтали, звенели бокалы с шампанским. Раздался первый выстрел, и снеба посыпался разноцветный сверкающий дождь. Послышались полагающиеся в таких случаях ахи и охи.
Для Тори начало фейерверка всегда означало, что очередной грандиозный бал вСторм-Пойнте закончился благополучно.
На этот раз почти благополучно.
Она вздохнула. Как странно, что из всех, с кем она танцевала в этот вечер, ей запомнился только один мужчина! Она помнила, как он обнимал ее и кружил по зале.
В ее памяти запечатлелся изгиб его бровей, линия подбородка, аристократический профиль и красиво очерченный, упрямо сжатый рот. Она могла закрыть глаза и увидеть его лицо во всех подробностях.
Ее тело запомнило силу его рук и ширину плеч, а в ушах до сих пор слышался звук его голоса.
Тори улыбнулась, вспомнив, как он засмеялся.
«Наверное, со стороны может показаться, что я увлечена им», — подумала вдруг она.
Какая нелепость! Ведь он совершенно незнакомый ей человек. Хотя, может быть, и не совсем незнакомый.
Должно быть, ей просто нужна перемена обстановки. И все же Тори пришлось признаться себе, что ее новообретенный шотландский родственник обладал редкостным для мужчины очарованием, против которого она не смогла устоять.
Тори отделилась от толпы и нашла уединенный уголок на каменистой террасе, где любила прятаться еще ребенком. Она присела на низкую каменную вазу, выбранное ею место оказалось отличным наблюдательным пунктом.
Неожиданно в небе разорвался снаряд и рассыпался золотой пылью, которая медленно опадала на землю. За этим выстрелом последовали другие — красный, белый и голубой. Рукотворные звезды всех цветов и размеров загорались в чернильном небе и через несколько волшебных мгновений угасали.
Тоскливый вздох вырвался из груди девушки. Ей представилось, как когда-то на этой террасе стояли ее родители и вместе с гостями радовались фейерверку. Иногда ей удавалось подсмотреть, как они незаметно убегали от всех в сад и там, на мокрой росистой траве, танцевали.
«Мы танцевали до тех пор, пока не начали гаснуть звезды, моя дорогая Тори», — тихо повторила девушка слова, которые сказала ей однажды ее нежная любящая мама наутро после бала.
Тори встала и отошла подальше в тень. И сразу же почувствовала, что он где-то рядом.
— Скажите правду: зачем вы приехали сюда? — прошептала она не оборачиваясь.
— Я приехал за вами, — сказал мужчина за ее спиной, но его слова прозвучали так, словно были неожиданностью для него самого — словно он выпил слишком много шампанского и они невольно сорвались у него с языка. Но она была твердо уверена, что в этот вечер он не пил совсем.
— За мной?
— Это не входило в наши планы, — признался он, и Тори уловила в его голосе замешательство.
— Я не входила в ваши планы?
— Вы были лишь их частью. — Он колебался. — Просто я не ожидал, что вы окажетесь такой, какая вы есть.
— А это хорошо или плохо?
Она знала, что на его губах сейчас играет сардоническая усмешка.
— Это зависит от того, с какой стороны посмотреть.
— Но на ваш взгляд?
Она услышала, как он вздохнул.
— На мой взгляд, это и хорошо, и плохо.
— Отчего же?
Он провел рукой по своим густым мягким волосам.
— Оттого, что из-за вас все становится намного проще и в то же время намного сложнее.
Тори даже не пыталась притвориться, что поняла.
— Боюсь, что не понимаю вас.
— Когда-нибудь поймете. Ее сердце забилось сильнее.
— Когда же?
— В свое время.
Внезапно ей стало холодно. Она обхватила себя руками.
— И когда же наступит это время?
Его голос смягчился, стал не таким резким:
— Когда вы узнаете всю историю от начала до конца.
— Ту, что вы собираетесь рассказать мне завтра? Она так и не обернулась, мысленно представляя, как уголки его красивого рта чуть изогнулись.
— Да, ту самую. Девушка вздрогнула.
— Вам холодно?
— Немного.
За спиной у нее послышался какой-то шорох, и он набросил ей на плечи свою куртку, все еще хранившую тепло его тела.
— Так лучше?
У нее перехватило горло.
— Да, спасибо.
— Не стоит.
Набросив на девушку куртку, Митчелл не убрал рук сее плеч. И Тори была рада этому.
— Виктория? — спросил он едва слышным шепотом.
— Да, Митчелл.
— Обернитесь и посмотрите на меня.
Она медленно повернулась к нему лицом. Именно в этот момент произошла пауза между вспышками фейерверка, и Тори не смогла ничего разглядеть, кроме неясных теней.
— Я смотрю на вас, но ничего не вижу, — сказала она ему.
Внезапно небо осветилось яркой вспышкой. И тогда в отблеске золотых огней она увидела его. Митчелл показался ей таким красивым, что ей стало страшно.
— Ну, теперь вы видите меня.
— Да, теперь я вас вижу.
Почему ему было так важно, чтобы она взглянула на него? Вскоре причина стала ясна. Митчелл Сторм поднял руку и погладил ее по щеке, потом провел пальцем по губам.
И она поняла. Он собирался поцеловать ее.
Глава 5
Наверное, он никогда не сумеет объяснить себе, зачем он ее поцеловал. И уж определенно не станет этим гордиться. С его стороны это было последней глупостью и могло погубить все дело.
