Карли заскрежетала зубами.
— Я уже сказала тебе: в Бентоне нет грабителей. Во всяком случае, настоящих. Это тебе не Чикаго.
Сандра фыркнула:
— Я только это от тебя и слышу!
—Если ты боишься, то зачем пошла со мной? Могла вернуться с шерифом на дорогу и дождаться утра в «Ю-Холе». Или вообще уехать с ним. Я уверена, что он отвез бы тебя куда угодно. Хотя бы для того, чтобы позлить меня.
—Я думала об этом, — бесстыдно призналась эта предательница и дезертирша. — Но есть одна проблема.
—Какая?
—Я хочу пи-пи.
Карли закатила глаза. Путешествуя с Сандрой, она узнала о подруге многое. В том числе и то, чего предпочла бы не знать. Конечно, когда Карли была владелицей ресторана «Трихаус», ей в голову не приходило следить за тем, сколько раз ее гениальная повариха бегает в туалет. Сандра делала это каждые пятнадцать минут; если они и пропустили какой-нибудь ватерклозет, расположенный между Чикаго и Бентоном, то лишь потому, что Сандра его просто не заметила.
—О боже… Должно быть, у тебя мочевой пузырь размером с грецкий орех… Хьюго!
—Знаешь, ты начинаешь говорить, как мой бывший муж.
Замечательно. Теперь Сандра на нее обиделась.
Карли подняла глаза к небу.
— Извини, ладно? Ванная прямо у входа. Как только я открою дверь, она в твоем распоряжении.
Они приближались к дому. Карли заметила коробку с кухонной утварью, которую Сандра выбросила за борт во время бегства.
—Я возьму посуду, — сказала она, сделав крюк. — Ты не видишь телефона?
—Нет. И пакет я тоже потеряла. — Сандра, шедшая следом, нахмурилась и оглянулась.
—Найдем утром. — После того, что им пришлось пережить, у нее уже не было сил на поиски. Она нервничала, злилась, кот исчез, а сама Карли так устала, что буквально падала с ног.
—Да. — Судя по всему, Сандра чувствовала себя не лучше. Она дважды пнула ногой мокрую траву, но не сделала настоящей попытки найти потерянное. — Эти дурацкие телефоны никогда не звонят вовремя.
—Святая правда.
Карли быстро осмотрела участок, но безрезультатно. И тут она пожалела о потерянном фонарике. Хотелось найти его, но фонарик был черный, откатился в сторону, и найти его в темноте было нереально.
Поскольку в этой сельской части Джорджии отключения энергии не были редкостью, огромное резное бюро, стоявшее в столовой, хранило запас свечей и спичек. Было бы смешно проехать всю страну и испугаться такого пустяка, как отсутствие света. Кроме того, снова начинался дождь, а к дому они были намного ближе, чем к машине. Для полного счастья им не хватало только одного: попасть под частый для Джорджии летний ливень.
А вдруг Мэтт еще не ушел? Будь она проклята, если подожмет хвост и даст ему повод посмеяться!
Она не побоится войти в собственный дом только потому, что Мэтт сообщил о грабителе и это случилось после полуночи, да еще в кромешной мгле.
На ее нос шлепнулась крупная дождевая капля. Карли подняла взгляд и поморщилась. Это было знамение свыше; у нее не было выбора. Если она не войдет сейчас же в дом, ее тщательно выпрямленные волосы снова превратятся в непокорные кудри.
Пока она не научилась пользоваться специальным гелем и феном, ее волосы напоминали мелкие скрученные пружины. Поэтому Мэтт и прозвал ее Кудряшкой. В глубине души Карли ненавидела эту кличку, но терпела, ведь так ее называл мальчик, которого она обожала. Мэтт любовно поддразнивал ее в детстве, и Карли дорожила этим прозвищем, как знаком того, что она ему небезразлична.
Он назвал ее так и в ночь выпускного бала, перед тем как они в первый раз поцеловались. Объятия Мэтта заставили ее растаять, забыть о благоразумии и поддаться силе бушующих в ней гормонов. В последний раз это прозвище прозвучало на рассвете, когда Мэтт проводил ее до дверей дома бабушки.
— До встречи, Кудряшка, — сказал он, обхватив ладонями ее лицо и нежно поцеловав в губы.
Она увидела в этом обещание. Но, вспомнив, что бабушка, встававшая с петухами, может выйти на крыльцо и прогнать Мэтта, только улыбнулась в ответ.
— Спокойной ночи, Мэтт, — сказала она, повернулась и ушла в дом.
Сияющая. Влюбленная. Уверенная, что он — ее суженый, сердечный друг, который будет с ней до конца жизни.
Подлый, лживый сукин сын.
Помрачневшая Карли отбросила эти болезненные воспоминания и двинулась вперед, осматривая деревья, кусты и цветочные клумбы. Избалованный, раскормленный Хьюго не мог убежать далеко. Впрочем, если бы кот потерялся, это было бы ему по заслугам. От его когтей у Карли саднило бок.
— Хьюго! Иди сюда, дрянь такая! Если ты думаешь, что я буду искать тебя всю ночь, то сильно ошибаешься!
— Может быть, я слишком часто писаю, но по крайней мере не ругаю своего кота, — сказала очутившаяся рядом Сандра. — Тем более что он здесь.
Карли проследила за взглядом подруги и увидела, что бессовестное животное сидит на ступеньках. Его белая шубка была заметна издалека. Карли облегченно вздохнула. Не хватало еще потерять кота, ко всем ее несчастьям. Но Хьюго, ничуть не боявшийся потеряться, лениво умывался. Не считая еды и сна, это было его единственным занятием. Котам с белой шерстью приходилось ухаживать за собой не менее, а возможно, и более тщательно, чем людям.
— Пошли, — буркнула Карли и поднялась по ступенькам.
Открытая веранда занимала всю переднюю часть дома. Хьюго сладко потянулся и встал, приветствуя хозяйку. Карли смерила его испепеляющим взглядом и прошла мимо. Сопровождаемая Хьюго и Сандрой, она поставила коробку на плетеный диван, который всегда, сколько она себя помнила, занимал почетное место у дощатой стены, и вставила ключ в старомодный замок.
За полоской закаленного стекла, вделанной на уровне глаз в резную дубовую дверь, было темно, как в пещере. Карли повернула ключ и открыла скрипучую дверь. Навстречу пахнуло родным домом. Немного спертый из-за того, что двери и окна были закрыты несколько недель, воздух, как всегда, пах лимонной политурой для мебели и чуть-чуть плесенью. Войдя внутрь, Карли сразу почувствовала: что-то изменилось, но лишь через несколько минут поняла, что именно. При бабушке в каждой комнате лежали мешочки с сухой вербеной. Теперь этого запаха здесь не было.
И тут до Карли дошло, как сильно она тосковала по этому запаху. По бабушке. По детству, проведенному в этом доме.
— Ну, и где тут ванная?
Сандра дышала ей в затылок. Хьюго проскочил между ног Карли, махнул хвостом и исчез в темноте. На улице пошел сплошной дождь, сквозь запыленные окна выглядевший как мерцающий серебряный занавес. Где-то в глубине дома слышалось знакомое «кап-кап». Кое-что не меняется никогда: старая крыша опять протекла.
Карли поморщилась, отругав себя за ностальгию. Ей и так хватало забот.
