Когда Иви вошла в кухню, Эмилия круто обернулась, на ее морщинистом лице добавилось еще морщинок от мгновенной улыбки.
— Никак, сама миссис Рип ван Винкль, — поддразнила она.
Иви улыбнулась в ответ.
— Да уж, сегодня я поспала, так поспала. Алис еще не встала?
— Она в утренней гостиной с чайником и газетами.
— Тогда не буду ей мешать.
Алис могла провести за газетами все утро, прочитывая их от корки до корки, решая все кроссворды, даже головоломки «Геральд». Чаще всего она их сама разгадывала, но иной ответ ей никак не давался. Ни Иви, ни Эмилия помочь не могли, потому что вопросы были всегда самыми трудными и непонятными.
Иногда, но не часто Алис дожидалась вечера и обращалась к Георгосу, и он в считанные секунды распутывал этот клубок. Однажды сам заполнил пустые клеточки, увидев на кухонном столе незаконченный кроссворд, чем вызвал неудовольствие Алис, посетовавшей, что он испортил страницу безобразно крупным почерком точь-в-точь, как его отец: тяжелая рука и никакого врожденного изящества.
Вспомнив вдруг этот случай, Иви задумалась. Почему это, когда она думает о Георгосе, он всегда предстает страдающей стороной в этой семье? Случайность ли это? Ведь это же Леонидас вытянул короткую соломинку! Георгоса бог наделил всем — внешностью, энергией, умом. По словам Риты, в студенческие годы он славился как атлет. Девчонок за ним бегало без счета. Отец боготворил его. Зато не любила собственная мать. Зато оставила жена. И сейчас жениться ему пришлось фиктивно, чтобы узаконить ребенка своего брата.
Снова в ней что-то шевельнулось. Жалость? Нет, чувство было более сильным, более эмоционально окрашенным.
— Как Георгос сегодня? — спросила она у Эмилии так внезапно, что домоправительница бросила на нее изумленный взгляд.
— А почему ты спрашиваешь?
— Так просто, — сказала она и пожала плечами, выдав этим жестом свое внутреннее смятение.
— Он сегодня злой как черт. Честно говоря, по-моему, был с похмелья.
— С похмелья?
Эмилия хмуро кивнула.
— В последнее время он прикладывается к бутылке. С тех самых пор, как умер Леонидас. Так было, когда эта дрянь, его жена, сбежала с кинопродюсером.
— С продюсером? — вскинулась Иви, горя желанием узнать, наконец, о том, как расстроился брак Георгоса.
Эмилия насупилась.
— С каким-то богатым американцем, который тут таланты выискивал. Она укатила с ним в Штаты. Дорогая Анна всегда метила в актрисы, хотя, по мне, она и на школьной вечеринке сыграть не смогла бы. Правда, фигура у нее хорошая, что есть, то есть. Да, пожалуй, и личико подходящее, но блондинка-то она ненастоящая. И бюст сомнительный. Впрочем, кто их сегодня знает.
— И как долго Георгос был женат?
— Всего два года. По-моему, он был малость не в себе, когда связался с этой красоткой. Отец только-только умер, Леонидас дал тягу, едва не обанкротившись, и он работал по двадцать четыре часа в сутки ради спасения фирмы, когда в его жизнь вошла эта. У бедного малого не было никаких шансов устоять.
Иви удивило неожиданное сочувствие в голосе Эмилии. Ей всегда казалось, что домоправительница не слишком жалует своего хозяина.
— Он любил ее? — спросила она.
— С ума по ней сходил, дурак обманутый.
— Ой…
— Она целыми часами трудилась над своей внешностью, каждый вечер принимала душистую ванну, и едва Георгос входил в дом, затаскивала его наверх в спальню. Противно было смотреть, как она оплела его. Заставила думать, что он для нее — вся жизнь, а потом разом прихлопнула, вот так вот! — Эмилия щелкнула пальцами.
Иви поморщилась.
— Вот-вот, мы с Алис тогда тоже так себя чувствовали, — согласилась Эмилия. — Но против нее ничего не могли ни сделать, ни сказать. Любовь слепа. И плотская тоже. Георгос в этом очень похож на отца, а тот был отнюдь не глух к голосу плоти. Может, мне не следует так говорить, но отец Георгоса не относился к числу верных мужей. Алис притворялась, будто не знает, но, по-моему, она знала. Она…
Телефонный звонок прервал излияния Эмилии, отчего Иви стало значительно легче. В самом деле, ей совершенно не хотелось слушать интимные подробности брака Алис, хотя сведения о первой жене Георгоса она восприняла по-другому. Что за стерва!
— Рита? — услышала она вдалеке голос Эмилии. — Да… Он?.. Куда?.. Насколько?.. Понятно… Да все приготовлю… Пока, дорогая. До встречи.
Эмилия со вздохом повесила трубку.
— Помяни черта, — пробормотала она.
— Что там?
— Мне надо собрать дежурный чемодан для господина и повелителя, — сухо пояснила Эмилия. — Рита уже едет за ним. Георгос уезжает на пару дней.
— У-уезжает?
— Да, летит сегодня в Турцию, на Золотой берег. По делу. Или так говорит, — пробормотала Эмилия.
Иви умолкла, понимая в глубине души, что намек Эмилии скорее всего правда. Не в деловую поездку он отправляется. Он едет избавляться от сексуальной неудовлетворенности, вызванной прошлой ночью. Возможно, это и есть то, что он назвал благопристойным поведением, и нет причин расстраиваться, это благоразумное решение.
Отчего же она так расстроилась? Нет, решила Иви в конце концов, и вовсе она не расстроилась. Просто ее раздосадовало, что Георгос собрался уехать, даже не попрощавшись с ней приличия ради. Конечно, жена она ему фиктивная, но все равно, мог бы и позвонить. И с ней, и, кстати, с собственной матерью. Да он просто невежа!
Остаток дня негодование в ней медленно разгоралось, особенно после того, как в дом ураганом влетела Рита со строгим наказом своего босса не задерживаться и не болтать, а быстренько возвращаться в офис. Иви вновь пересмотрела свое мнение о бесчувственной машине. Он и есть такая машина, а вчерашняя его сексуальность тем более не имеет ничего общего с настоящим чувством. Настоящие чувства зарождаются в сердце и голове, а то, отчего страдал Георгос, зародилось явно ниже пояса.
Особенно раздражала Иви сама мысль о том, как именно он собирался сбросить свое напряжение. Заглянет ли в свой черный блокнотик, где записаны имена и адреса дам? Повезет ли с собой тайную любовницу? Или подцепит какую-нибудь дамочку в баре?
Но уж, конечно, он не станет оплачивать профессиональные услуги! От одного этого предположения ей стало дурно и что-то перевернулось в животе. Нет, ему нет нужды прибегать к плате за секс. И он не тот человек, чтобы рисковать своим здоровьем. Его женщины должны быть умными, умудренными сексуальным опытом особами, которые пекутся и о своем благополучии, и о благополучии партнера. Эта игра зовется безопасным сексом, единственная ее цель — взаимное удовлетворение.
Но ее передергивало и от этих мыслей.
К ланчу Иви извелась до того, что решила прибегнуть к единственному спасению от этого состояния — к физической работе.
