— А-а, ну конечно, разве может быть иначе?
— Он тебе об этом говорил?
И тут Ксения растерялась. А ведь Барс действительно ни разу не сказал ей, что любит! Майка правильно поняла замешательство подруги и продолжила:
— Вот видишь! А чувство собственника еще не означает пылкой и страстной любви, как у Ромео и Джульетты, так что прекрати для начала циклиться на своем Олеге и обрати, для разнообразия, внимание на остальной окружающий мир. Представь себе, в нем тоже много чего интересного происходит. Кстати, когда к тебе последний раз на улице мужики приставали, чтобы познакомиться?
— Не помню уже, а что?
— Что-что, первый признак, если незнакомые парни перестают на тебя внимание обращать, значит, ты сама на себе жирный крест поставила, перестала о себе, драгоценной, заботиться. Ты когда последний раз парикмахерскую навещала? А маникюр нормальный когда себе делала? Ты на себя посмотри: вид бледный, а косметики ноль целых, ноль десятых.
— Олег не любит, когда я крашусь.
— Да наплюй ты на своего благоверного, тоже мне: любит — не любит! Его какое дело! Главное, чтобы тебе самой нравилось, а его номер в этом вопросе третий! Нравится мини носить — носи! Хочется глаза синими кругами обвести — обводи, хоть два раза! Кстати, твоему Олегу тоже пора мозги прополоскать, ты не находишь?
— Я уж думала об этом. Не поверишь, даже мысли свои умные по этому поводу записывать начала, чтобы не забыть, что говорить. Только боюсь, что не смогу я ему ничего сказать.
— А это еще что за новости?
— Понимаешь, я как только представлю, что вот, уже надо встать и Олегу выложить все, что я думаю, так сразу слезы к горлу подступают. Ничего не могу сделать. Веду себя как законченная истеричка.
— Да, подруга, нервы лечить надо, они структура тонкая, невосстанавливающаяся. Ладно, поговорю я с твоим Джульбарсом, проблем нет. А сейчас давай-ка баиньки, время позднее. Мне завтра в универ ехать, за двоих отдуваться, а кто-то в это время будет под предлогом воспаления легких самым наглым образом в две дырочки сопеть да красивые сны видеть!
За неделю, которую Майка провела у Сороки, девушки неожиданно для себя здорово сдружились. До этого они просто симпатизировали друг другу, но после тесного взаимного общения у них открылось очень много общих черточек характера, появились общие секреты, какие-то, пускай маленькие, девичьи тайны. Ведущей в этом тандеме была, безусловно, Майка. Она, как старшая подруга, учила Ксению, как вести себя с Олегом, не давать себя в обиду и уметь не обижаться самой. Долгими вечерами, за чашкой чаю или кофе, они рассказывали друг другу, как проводят свободное время, смотрели фотографии, обменивались кулинарными рецептами и косметикой. Единственное, о чем не любила распространяться Майка, так это о собственной личной жизни. Когда же Ксюша, приложив немало усилий, смогла разговорить ее на эту тему, то бесхитростная история грустной Майкиной любви потрясла ее настолько, что еще несколько дней Сорока ходила под впечатлением услышанного.
Еще в школе Майка влюбилась, и не без взаимности, в своего одноклассника Сашу. Они писали друг другу стихи, устраивали маленькие праздники. Саша очень здорово рисовал, и Майка, выкроив свободное время между занятиями хореографией и музыкальной школой (она собиралась поступать в музыкальное училище), подолгу следила за тем, как летает его кисть по полотну. В такие моменты они ничего не говорили, но слова им были и не нужны. Окружающие же понимали все по их светящимся глазам. Малыши кричали им вслед: «Тили-тили-тесто, жених и невеста!», взрослые называли Ромео и Джульеттой.
Для себя они давно решили, что сразу после школы поженятся, Саша поступит в архитектурный институт, а Майя будет продолжать свою музыкальную карьеру. Но поступить в музыкальное училище ей не удалось, и Майя решила заканчивать вместе с Сашей среднюю школу, а уже ближе к окончанию школы выбирать, где учиться дальше.
На Майкино семнадцатилетие Саша вместе с друзьями ночью разукрасил бумажными цветами и гирляндами деревья под ее окнами, а на асфальте мелом написал: «С днем рождения, малыш!» Майка чувствовала себя как принцесса из сказки, и ничто, казалось, не могло омрачить ее счастья.
Беда пришла внезапно. На свой день рождения, через месяц после дня рождения Майи, Саша пригласил ее к себе домой. До этого он под любыми предлогами избегал общения, что называется, «на своей территории». То больная бабушка не выносит даже малейшего шума, то мама, возглавляющая какую-то совместную фирму, не может отдохнуть, когда в доме есть хоть кто-то чужой. Предыдущие дни рождения он устраивал на природе, собрав всех своих друзей на шашлыки. Майя даже стала волноваться, а понравится ли она Сашиным родителям, но потом убедила себя, что повода для беспокойства нет, а с родителями рано или поздно все равно придется знакомиться, раз уж у них с Сашей такие серьезные намерения относительно друг друга.
Сашины родители сразу ей не понравились. Какие-то сухие, чопорные, совсем не такие, как их сын. Они снисходительно поздоровались с Майей, даже не запомнив ее имени, хотя Саша представил их друг другу. Себя они вели так, как будто оказывали всем великую честь своим присутствием, и бесцеремонно прерывали Сашу, как только он начинал что-то говорить, переводя разговор на темы, совершенно неинтересные для ребят.
Застолье вообще оказалось для Майи сущим кошмаром. Второй тост именинник поднял «за свою будущую жену и великолепную девушку Майю». Родители, казалось, на пару подавились салатиками и театрально, наигранно раскашлялись. А потом началось:
— Алекс, разве ты не знаешь наши взгляды на брак? Мы, истинные немцы, не можем позволить себе испортить наш род Ауэрбахов чужой кровью! Кроме того, через два месяца мы уезжаем в ФРГ на постоянное место жительства, ты не можешь отрицать тот факт, что в курсе событий! Мы пошли тебе навстречу, организовали тебе, так сказать, прощальный вечер с твоими друзьями, а ты преподнес нам такой сюрприз! Мы крайне разочарованы!
— Да знаю я, что вы собираетесь свалить в свою Германию, только с вами я никуда не поеду! От вашего расизма уже тошнит! Изо дня в день только и слышу один сплошной нацистский бред! Не пойму, с чего бы это вдруг вы все так за границу заспешили? Ладно, мама у нас — дочь немецкого дипломата, а у тебя, отец, и родители, и деды в России родились!
— Молчать, щенок! Мал еще родителей обсуждать! Едешь с нами, и точка! А с твоей фрейлен тебе придется распрощаться. Жалеть здесь нечего, таких, как она, у тебя будет навалом!
— Я не брошу Майю, я люблю ее и женюсь на ней, хотите вы этого или нет!
Взгляд разъяренного Сашиного отца переметнулся на ошарашенную всем происходящим Майю.
— Девочка, подумайте сами, ну кто вы такая, чтобы портить жизнь Алексу! У него же талант, каких мало! Здесь, в России, ему не дадут раскрыться в полную силу! А вы сейчас повяжете его браком, потом повесите на шею и ребенка, и все! Будет подрабатывать маляром или художником-оформителем, чтобы его полукровки не подохли с голоду! Вам этого надо?
