Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– То есть в случае необходимости вы могли за себя постоять.
– В общем, да. И все равно боялся. Боялся, что такая необходимость возникнет.
– Вы боялись наказания за проступки – наказания, связанного с применением физической силы. Вы боялись уличных драк. Можем ли мы предположить, что все ваши страхи в конечном итоге сводились к одному – страху перед физической болью?
– Это очевидно. Но страх перед болью был не только страхом, вот в чем дело, но еще и... – Он улыбнулся и открыл глаза. – Соблазном. Понимаете, о чем я?
– Конечно.
– Я имею в виду ту разновидность боли, в которой присутствует эротический компонент. Эрос и Танатос. Да, я довольно рано сделал открытие, что эти явления взаимосвязаны. Любовь и смерть – и тому и другому сопутствует боль. Предсмертная агония – для всех тварей из плоти и крови. Родовые схватки, разрыв девственной плевы – для женщин. А для мужчин... ну, доктор, подскажите же мне! Придумайте что-нибудь.
– По-моему, вы не нуждаетесь в подсказках.
– Вы правы. Это обычное кокетство. Я всегда осознаю собственную правоту или НЕправоту.
– Пока что вы не сказали ничего нового.
Он снова улыбнулся своей особенной улыбкой, лукавой и рассеянной одновременно, которая делала его совершенно неотразимым. Скользнув по губам подобно бледному лучику света, она мгновенно таяла, вызывая у собеседника смутное желание увидеть ее еще раз.
– Ах, что за удовольствие беседовать с врачами! Их невозможно шокировать. Простите, я отвлекся... О чем мы собирались поговорить?
– О вашем первом сексуальном опыте, если не возражаете.
– О самом первом? Или о первом настоящем?
– О том, с которого вам будет легче начать свой рассказ.
– Что ж, ладно. – Из кармана пиджака Грэм извлек пачку сигарет, вопросительно посмотрел на Риту и, когда она кивнула, придвинул к себе пепельницу и закурил. – Однажды в подростковом возрасте мне довелось побывать в так называемом пионерском лагере, слышали о таких? Туда замороченные родители могли сбыть на время летних каникул своих до смерти надоевших отпрысков, чтоб те не болтались без дела по улицам и не учились плохому. Теперь это называется «летний лагерь труда и отдыха», этакий пережиток советских времен. Я оказался там в результате происков все той же бабки, которая считала, что тепличная атмосфера нашего дома отнюдь не способствует превращению мальчика в настоящего мужчину. В каком-то смысле она была права, но, боюсь, не в том, в каком сама полагала. Недостаток мужского воспитания – в этом она видела причину всех моих странностей, в том числе привычки фантазировать и пропускать мимо ушей большую часть ее бесценных рекомендаций. Короче, меня отправили в эту исправительную колонию для несовершеннолетних. Не буду утомлять вас подробностями, тем более что в итоге все сложилось не так плохо, как я ожидал. Конечно, мне, домашнему мальчику, пришлось в неравных боях отстаивать свое право на честь и достоинство – дети безжалостны, знаете ли, и вовсе не так невинны, как принято считать... Я делал это не очень умело, но с неизменным ожесточением, за что заслужил прозвище Больной. В этом смысле. – Он покрутил пальцем у виска. – Так я избавился от своих детских страхов. Хотя «избавился» – в данном случае не совсем правильное слово. Просто они перешли в другое качество. Я опять не сказал ничего нового?
– Я жду от вас не новизны, а правдивого изложения фактов.
– И что же? Я достаточно правдив?
Рита натянуто улыбнулась.
– Прошу вас, продолжайте.
– Уверен, во всех этих летних лагерях творилось примерно одно и то же. Пока пионеры рисовали стенгазеты и разучивали патриотические песни, вожатые предавались пороку в своих крошечных комнатушках с тумбочкой и кроватью или в подсобках лагерного клуба. А по ночам... По ночам будущие комсомольцы тоже давали себе волю, с той разницей, что по причине юного возраста не всегда осмеливались довести дело до конца. В большинстве случаев все сводилось к очередной вылазке на вражескую территорию и безобидному бою подушками, плавно переходящему в неуклюжую молчаливую возню на измятом постельном белье.
– Вы тоже принимали участие в этих набегах?
– А как же. Мне тоже нравилась глупенькая, миловидная блондинка (постойте, как же ее звали?.. ах да, Вика), за которой волочились все мальчики старше двенадцати лет. Помню, как мы с приятелем впервые забрались к ним в спальню. Предвидя вторжение, чертовки забаррикадировались изнутри, придвинув к двери одну из кроватей, и, несмотря на распахнутое окно, чувствовали себя в полной безопасности. Первый этаж в здании был довольно высоким, но что это значит для пары долговязых подростков, в крови которых играют гормоны! Мы влезли практически бесшумно и, не долго думая, сдернули с них одеяла: я – со своей блондиночки, Серега – со своей рыжей. Что мы собирались делать дальше? Черт, да ничего особенного. Приятен был сам факт попрания каких-то норм и правил. Бунт против установленного порядка. Хотелось чего-то низменного, животного, какой-то мерзости и грязи. Что смотрите? Вам это не знакомо? Мы хотели ворваться в спальню этих надменных девственниц, которым вскоре предстояло превратиться в надменных шлюх, вытряхнуть их из накрахмаленных постелей и посмотреть, чем это, черт подери, они так гордятся, какое такое сокровище прячут под своими ситцевыми юбочками.
– У вас получилось?
– Более-менее. Конечно, было немыслимо заниматься сексом в таких условиях – девчонки перепугались, едва не подняли крик, тем более что в спальне их было не двое, а шестеро, – но нам удалось вволю потискать их, и это уже можно было назвать первым сексуальным опытом, разве нет?
– Безусловно. Что побудило вас искать подобных удовольствий, сопряженных с опасностью быть пойманными и переданными на суд администрации?
– Сама опасность, разумеется. Плюс половой инстинкт. Я же сказал, мне нравилась эта девчонка. Я мечтал дорваться до ее тела, сделаться на какое-то время диким и необузданным, как варвар, оставить на ее нежной шейке след своих зубов.
– Оставить след? Это интересно.
– Еще бы! К тому времени я уже достаточно насмотрелся на своих ровесников, да и на тех, кто постарше, тоже. Я заметил, что девочкам нравится чувствовать чью-то силу. А мальчикам нравится демонстрировать силу. Совсем как в младших классах школы: если ты таскаешь девочку за косички, значит, ты в нее влюблен. Во всех случаях ключевым является слово «сила». Сила духа или сила мускулов... Я же не мог похвастаться ни тем ни другим. Значит, следовало в срочном порядке обзавестись этими качествами или выходить из игры.
– И вы пришли за этим к девочке-подростку.
– А к кому же еще, господи боже мой? Да, я пришел к ней, и она дала мне все, в чем я нуждался. Все, в чем я нуждался и чего искал.
– Она сопротивлялась?
– Да, был такой момент. К счастью, все они оказались не такими дурами, как мы предполагали, к тому же им тоже хотелось поразвлечься, так что они не стали поднимать шум, хитренькие бестии, а сделали именно то, на что мы в глубине души и рассчитывали, – накинулись на нас вшестером и задали нам трепку. И знаете, что самое интересное? После этого моя блондиночка так запала на меня, что сама уже до конца смены бегала за мной как привязанная. Что вы на это скажете?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
