А какое ей до этого дело? Ну смотрит какой-то парень, что из этого? Вероятно, он из тех, которые ловят кайф, подглядывая за девушками в купальниках. Какой-нибудь нудный закомплексованный ботаник, боящийся пригласить девушку на свидание.
Жалкий извращенец.
Она завернулась в полотенце и поспешила под горячий душ. Потом, уже совершенно забыв о вуайеристе, она надела джинсы и свитер. Затем в спешке собрала волосы в «конский хвост», быстро накрасилась и, схватив рюкзак, побежала по кампусу. Большинство ребят, которые были на ногах в этот час, уже исчезли в лекционных залах. Лишь несколько человек спешили по бетонным тропинкам, пересекающим лужайки между старинными кирпичными зданиями. Она бросила взгляд на Адамс-Холл, где у нее английский с доктором Нортрапом, за которым сразу следовала психология с доктором Саттером. Оба они, на ее взгляд, были чудаками. И тот и другой доходили до таких... крайностей. Нортрап считал, что Шекспир был богом, ну надо же, а Саттер задавал кучу домашних заданий. Целую кучу! Если бы только она записалась раньше, то не училась бы у таких заумных преподавателей, но, как обычно, она записалась поздно и попала к Нортрапу, Саттеру и доктору Францу, еще одному чудо-преподавателю. Настоящему психу!
Она побежала по дорожке на свой любимый предмет. Философия религии. Но ее интересовал не предмет обсуждения и не брюзга-преподаватель – доктор Заростер. Господи, он был таким же старым, как и книги, по которым он учил, но его ассистент Брайан Томас, аспирант. Сейчас он был причиной того, что она вставала рано и не пропускала ни одного занятия. Если бы у доктора Саттера или доктора Франца был ассистент, как Брайан, может, она бы не позволяла себе проспать и не пропускала бы их занятия.
При мысли о Брайане Кристи улыбнулась. Он уделял ей особое внимание в течение нескольких семинаров, и ей это польстило. Высокий, с густыми волосами и умопомрачительным телом, он то и дело застенчиво ей улыбался. Иногда на лекциях она обнаруживала, что он смотрит на нее, но затем, когда она поворачивалась в его сторону, он быстро отводил глаза. Словно не хотел, чтобы она это заметила.
Что ж, не сработало. Она поспешила в лекционный зал и стала спускаться по ступенькам, чтобы занять место в передней части аудитории. Заростер как раз открывал свою книгу. Эксцентричный преподаватель бросил на нее раздраженный взгляд.
Подумаешь. Опоздала на пару минут. Она хотела войти по-царски. Чтобы Брайан заметил... только... его не было в этом пещерообразном помещении. Кристи вытащила блокнот и бумагу. Остальные уже вовсю писали; у некоторых даже были карманные компьютеры, и они усиленно вводили в них данные. Заростер принялся листать какой-то затхлый старый том, и его пронзительный голос начал заполнять пещероподобную аудиторию.
Она отважилась окинуть взглядом помещение и наконец увидела его. В задней части лекционного зала в верхнем ряду. Он раздавал какие-то тесты. Опоздав, она, наверное, это пропустила.
Ну, что ж... она сымпровизирует. Насколько сложным может быть тест по Будде?
Она бросила взгляд через плечо и заметила, что Брайан смотрит на нее. Она улыбнулась, и, к ее удивлению, он улыбнулся в ответ.
О господи. Ее сердце екнуло. Она почувствовала, что раснеет, и на секунду опустила глаза. У нее перехватило дыхание. Он был намного старше ее – ему было скорее к тридцати, нежели к двадцати.
Ну и что? Кому какое дело?
А как быть с Джеем?
На мгновение она ощутила чувство вины. У нее есть парень по имени Джей. Или был. Но с тех пор, как она покинула Новый Орлеан и начала учиться в колледже, их отношения стали шаткими. Она бросила взгляд на кольцо на своем пальце. Кольцо-обещание. Такое получаешь перед помолвкой. Теперь это казалось глупостью. И ребячеством.
Под нудный голос старика Заростера она сняла с пальца простое серебряное колечко и убрала его в карман. Затем отважилась бросить последний взгляд через плечо. Брайан находился за два ряда от нее, все еще раздавая тесты. Он не встретился с ней взглядом, но ее это не беспокоило.
Рано или поздно он пригласит ее на свидание. Кристи в этом не сомневалась.
В воздухе пахло на редкость неприятно.
В нем перемешались запахи дыма, сырости, мокрого пепла и обгоревшей древесины.
Бенц мрачно смотрел на место преступления, где сгоревшая коробка дома тлела в лучах утреннего солнца. Рядом с осыпающейся дымовой трубой остались стоять огороженные желтой лентой несколько почерневших бревен, облитых водой из пожарных шлангов. Растущие во дворе полдюжины креповых миртов и вечнозеленых дубов были опалены, так же как стены и крыши соседних домов.
Потирая шею, он уставился на мокрые зловонные развалины. Криминалисты уже работали, тщательно просматривая обломки здания, фотограф и оператор с видеокамерой пристально изучали место, сохраняя визуальный образ остатков. Офицеры в форме следили за тем, чтобы на место преступления не заходили любопытные. Полицейские машины, некоторые с включенными мигалками, перегородили улицу. Одна из групп тележурналистов все еще продолжала съемку, другая уже собиралась уезжать.
Хорошо. Эти телевизионщики всегда тут как тут.
Погибшую уже осмотрели, сфотографировали и унесли в мешке. Бенц успел бросить на нее взгляд, и его чуть не стошнило. Почти двадцать лет он служил в полиции и повидал всякое, но то, что сделали с этой женщиной, было гораздо страшнее.
Осталась одна пожарная машина. Несколько патрульных машин и полицейский фургон стояли под странными углами по периметру места преступления. Некоторые соседи все еще слонялись вокруг, задавая вопросы или разговаривая между собой, когда из-за гряды густых серых облаков над городом выглянуло холодное солнце. Бенц уже поговорил с полицейскими и патологоанатомом и продолжал ломать голову над тем, как, черт возьми, Оливия Бенчет могла все это предсказать.
Она попала в самую точку.
Словно сама была здесь. Бенц нашел у себя в кармане упаковку мятной жевательной резинки и вытащил одну пластинку. Что она, черт возьми, за женщина? Если ее не было в доме и она не смотрела в окно, как она могла узнать, что здесь произошло?
К нему подошел Стэн Пальяно. Его лицо было перепачкано сажей и грязью, а морщины на лбу выделялись больше, чем обычно.
– Слушай, это просто ужас какой-то, – сказал он, – хотя оно всегда так.
– Что случилось? – Бенц уже слышал рассказ одного из полицейских, но ему хотелось узнать мнение Стэна.
– Как я понимаю, сосед встал, чтобы сходить в туалет, выглянул в окно и увидел пламя. К тому времени, когда приехали пожарники, спасать дом было уже поздно. Первая машина прибыла сюда через три минуты, но к этому моменту весь дом уже был в огне. Повезло, что удалось спасти близлежащие здания. – Он показал на одноэтажные дома. Большинство из них представляли собой одинаковые двойные шотганы[6]с декоративными опорами, четырехскатными крышами, дверью с каждой стороны и узкими окнами. – Насколько мы можем судить, пожар начался в задней части дома, в чулане, в котором была старая печь... и по какой-то причине огонь из топки стал распространяться по одному из вентиляционных ходов. Будто он двигался по какому-то медленно горящему веществу в ванную... странно. – Его темные глаза встретились со взглядом Бенца. – Но помимо этого, была жертва – прикованная, о господи. Прикованная. Это ж какому сумасшедшему ублюдку могло прийти такое в голову? – Он вытащил мятую пачку сигарет. Вытащив одну, он предложил ее Бенцу. Тому очень хотелось закурить, но он покачал головой.
