— Оно и видно, — обиделась Тамара. — Ей, дуре, хотят помочь, а она скандалит.
— Я не скандалю. Просто ты нарушаешь мое личное пространство.
— Я? Нарушаю? Твое? Пространство? — отчеканила подруга. — Что ж, в таком случае не буду больше тебе мешать.
Не проронив больше ни слова, она встала и пошла одеваться. Авроре, с одной стороны, очень хотелось ее остановить. Тамара явно не на шутку обиделась, и это была первая серьезная ссора за долгие годы их дружбы. Но, с другой стороны, Аврора не ощущала за собой никакой вины, и ей в тот момент действительно хотелось, чтобы подруга ушла и оставила ее в покое.
Однако, когда за Тамарой захлопнулась дверь, из Аврориных глаз ручьем хлынули слезы. Вот теперь она действительно осталась совсем одна.
VI
Минул месяц. Тамара по-прежнему не звонила. Аврора тоже не предпринимала ни единой попытки примирения, из принципа. В конце концов, она давно уже взрослая женщина, и уж как-нибудь способна самостоятельно разобраться со своей личной жизнью. Сколько Тамара еще собирается ею командовать, как несмышленым ребенком? Авроре это представлялось оскорбительным. И вообще, Тамара в последнее время стала слишком активно муссировать тему ее одиночества. Вон, даже Кольке доложила, что она вечера напролет проводит одна. Или Тамаре доставляет удовольствие думать, что у нее самой в личной жизни порядок, муж, дети, а лучшая подруга одинока и несчастна? Но, между прочим, в одинокой жизни тоже есть свои плюсы. У Томы вечно забот полон рот. Дети болеют или что-нибудь вытворяют. Она сама часто жаловалась: никаких нервов на них не хватает, ни на минуту без присмотра оставить нельзя. Сыну ее полтора года было, когда он спустил в унитаз заграничный паспорт отца. А ему ехать на другой день надо. Всего на секундочку на журнальном столике паспорт оставил. Дочка в три года взяла моду на мебельную стенку карабкаться. Очень ей нравилось под потолком сидеть и оттуда на всех плеваться. Сколько ее ни ругали, не помогало. А потом она подросла, стала потяжелее. Вот однажды стенка на нее и опрокинулась. Лишь чудом ребенка не зашибло. Кстати, Тамарины дети до сих пор такие. Постоянно чем-нибудь маму с папой радуют. Теперь Тому то и дело в школу вызывают, и она там за своих чад отдувается по полной программе. Никакой фэн-шуй не помогает. И муж у нее зануда. Как она его только терпит? Коля был гораздо лучше. Он хоть веселый. А этот вечно мрачный, надутый, хотя, конечно, Тамару любит. Все для нее и для семьи старается сделать. И дети, когда не хулиганят, вполне хорошие. Сколько раз Тамара их Авроре ни подкидывала, они у нее прекрасно себя вели. Наоборот, им нравилось у нее. Она с ними в разные игры играла.
Аврора вздохнула. Она успела уже соскучиться по Тамаре и ее семейству, хоть и не хотела в этом признаваться. Несколько раз рука сама тянулась к телефону. По привычке, когда случалось что-нибудь интересное. Она ведь любила рассказывать Томе и про забавных клиентов, которые являлись к ней в магазин, и про разные другие происшествия, случавшиеся с ней на работе или по дороге домой. Но нет! Она отдергивала руку от телефона. Не станет она первой мириться. Тамара перешла границы дозволенного и должна понять, что Аврора на нее обижена. Но как она ни пыталась себя убедить, что одной ей прекрасно живется, на самом деле день ото дня ей делалось все тоскливее и тоскливее.
Разрушился привычный уклад. Аврора мучилась и сердилась на Тамару, на всех вокруг, а заодно и на саму себя. Пытаясь отвлечься, она напросилась в гости к сослуживице, однако только еще сильнее расстроилась. Там собрались совершенно чужие Авроре люди, среди которых она чувствовала себя неуютно и даже более одиноко, чем в собственной пустой квартире.
Она сходила в кино. Потом в театр. Никакой радости. Обсудить увиденное было не с кем. А в этом кроется, возможно, большая часть удовольствия от подобных зрелищ. Да и созерцание счастливых парочек, которых, словно нарочно, и в кино, и в театре оказалось великое множество, Авроре ничего не доставило, кроме боли.
Дома она теперь часто подолгу гляделась в зеркало, будто пытаясь найти в своем отражении причину, по которой мужчины надолго не задерживались в ее жизни. Ну вероятно, она не красавица, и до какой-нибудь Клаудии Шифер ей далеко. Однако, с другой стороны, и не страхолюдина. Лицо вполне симпатичное. А кожа даже лучше, чем у Тамарки. И всегда была лучше. Тем не менее у Томы два мужа, а у нее ни одного. В чем тут дело? И характер вроде бы неплохой. Ненавязчивая, ненахальная. Никогда ни от кого ничего особенного не требовала. И готовить умеет вкусно. По идее, мужчинам только таких и надо. Но почему-то не берут. А женятся на нахальных, прилипчивых, скандальных, иногда даже страшных и на тех, которые готовить не умеют. Женятся, да еще на руках носят. А ей, Авроре, не везет. Фатально не везет. Может, хоть родить ребенка? Пускай без мужа. Сама росла без отца, хотя у мамы был штамп в паспорте. Правда, Аврора в детстве стыдилась отсутствия папы, которого никогда не видела. Однако сейчас матери-одиночки чуть ли не в моду вошли. Разные знаменитости словно соревнуются в этом друг перед другом. И гимнастка Хоркина, и балерина Волочкова, у которой хоть гражданский муж и в наличии, но все равно неофициальный. А у других и неофициального нету, и они с гордостью сообщают об этом миру.
Наверное, есть в этом своя правда. Чего ждать-то? Под сорок уже. Как теперь принято говорить, часики тикают. В ближайшее время забеременеть не соберется, вообще опоздает. Поезд умчится. И тогда уж точно — до конца жизни одна-одинешенька.
С другой стороны, ребенок — удовольствие дорогое. Захочется, чтобы он жил не хуже других, а потянет ли она одна? Все-таки не миллионерша, живет от зарплаты до зарплаты. Накопления небольшие, конечно, есть, только ведь их надолго не хватит. А выйти сразу же после родов на работу — ребенка кому оставить? У нее совершенно никаких родственников. А няня не по карману. Аврора горько заплакала. Даже матерью-одиночкой ей, видимо, стать не суждено. И жизнь показалась окончательно пустой и бессмысленной.
Длинный звонок в дверь, раздавшийся однажды вечером, застал Аврору врасплох. Она никого не ждала. Сердце у нее екнуло. Неужели Тамара пришла мириться? Она так обрадовалась, что даже, против обыкновения, не поинтересовалась, кто там, попросту распахнула дверь. И тут же попятилась.
На площадке стоял Кирилл Владимирович.
— Вы? — только и смогла выдохнуть Аврора.
— Извините меня, пожалуйста, — тихим голосом начал он, и как-то боком робко проник в квартиру. — Понимаете, позвонить предварительно не мог, потому как ваш телефон потерял, а вот адрес запомнил. Уж очень неудобно в прошлый раз получилось.
Произнеся это, Кирилл Владимирович поставил на пол пакет с чем-то тяжелым и принялся расстегивать плащ. Аврора потрясение взирала на него. В прошлый раз она предлагала ему раздеться, но он упорно отказывался. А в этот раз — сам раздевается, без всякого приглашения.
Нежданный гость тем временем бормотал:
— Я в командировке постоянно думал, как тогда с вами у нас нехорошо получилось. Потревожил больного человека! С постели поднял. В результате решил: привезу вам… Вот. Чтобы больше не болели.
