Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
— Однако же ты отпускаешь Эдгара, — заметила подруга.
— Эдгар никогда не играл в эти игры, — ответила она. — Может быть, ему еще не поздно начать. И вообще, я никогда не видела его настолько воодушевленным, настолько увлеченным. К нему будто вернулась молодость.
Через несколько дней прибыла очередная партия корреспонденции, на сей раз переданная майору Кэрролу от полковника Фитцджеральда. Похоже было, что в пакетах — ноты, и Эдгар уже начал распечатывать один пакет, но Кэт остановила его. Бумаги были аккуратно упакованы в коричневую обертку, Эдгар обязательно все их перепутает. К счастью, фамилии композиторов были указаны снаружи, и Эдгар успокаивал себя: в каких бы отдаленных землях он ни оказался, у него для компании останется по крайней мере Лист. Такой выбор, говорил он, вселяет в него уверенность в успехе его странной миссии.
Отъезд был назначен на 26 ноября, ровно через месяц после того дня, когда Эдгар согласился на эту авантюру. Приближение этой даты было чем-то сродни наступлению циклона, что сказывалось если не в лихорадочных приготовлениях к поездке, то уж точно в тот период затишья, который, Кэтрин знала, должен был затем наступить. Пока Эдгар заканчивал оставшиеся дела и приводил в порядок мастерскую, она укладывала его чемоданы. Учитывая те уникальные знания, Кэтрин подвергла строгому пересмотру список рекомендованных вещей. Таким образом к армейскому набору, состоящему из непромокаемой, защищающей от москитов и гнилого климата одежды, костюма для официальных аудиенций и многочисленных пилюль и порошков, предназначенных для того, чтобы «как можно лучше чувствовать себя в тропическом климате», Кэт добавила мазь от трещин на пальцах рук и запасные очки, потому что Эдгар регулярно, как раз примерно каждые три месяца, садился на них. Уложила она и концертный фрак.
— Это на случай, если тебя попросят сыграть, — объяснила она, но Эдгар поцеловал ее в лоб и выложил его.
— Дорогая, ты мне льстишь, я же не пианист, пожалуйста, не внушай мне подобных мыслей.
Но Кэтрин упрямо вернула фрак в чемодан. Она привыкла к подобным возражениям. Еще в детстве Эдгар заметил, что обладает незаурядным слухом, но, как ни печально было это обнаружить, лишен способностей к композиции. Его отец, будучи по профессии плотником, был увлеченным музыкантом-любителем: он коллекционировал и сам конструировал инструменты самой разной формы и звучания, рыская по базарам в поисках странных народных инструментов, завезенных с континента. Когда он понял, что его сын слишком застенчив, чтобы выступать перед публикой, он перенес все свое усердие на сестру Эдгара, хрупкую девочку, которая потом вышла замуж за певца из труппы D'Oyly Carte, теперь ставшего весьма популярным благодаря главным ролям в опереттах господ Гилберта и Салливана. Поэтому, пока его сестра часами просиживала за упражнениями, Эдгар проводил время рядом с отцом. В его облике он лучше всего запомнил большие руки. «Слишком большие, — говорил отец, — для тонкой работы». Обязанностью Эдгара стало содержание в порядке постоянно растущей отцовской коллекции инструментов: большинство из них, к вящему восторгу мальчика, считались не подлежащими починке. Позже, когда он встретил и полюбил Кэтрин, такое же восхищение, как и инструменты из отцовской коллекции, вызывала ее игра, и он сказал ей об этом, когда делал предложение. «Ты не должен просить меня выйти за тебя замуж только для того, чтобы иметь под рукой кого-то для проверки настроенных тобой инструментов», — сказала она. Молодой человек зарделся от прикосновения ее пальцев: «Не беспокойся, если хочешь, можешь вообще никогда не играть, мне достаточно музыки твоего голоса».
Свои инструменты Эдгар собрал сам. Так как ему так и не предоставили подробной информации о состоянии рояля, он нанес визит в магазин, где он был куплен, и долго беседовал с хозяином об особенностях инструмента, о том, большим ли переделкам он подвергался и что сохранилось из оригинальных деталей. Из-за ограниченности места он мог взять с собой лишь инструменты и запасные детали именно для этого рояля. И при всем при этом одни только инструменты заняли половину одного из его дорожных сундуков.
За неделю до его отъезда Кэтрин устроила маленькое прощальное чаепитие. У них было немного друзей, большинство из которых — тоже настройщики. Мистер Виггерс специализировался на «Броадвудах», страстью мистера д'Арженса, француза, были венские кабинетные инструменты. И наконец, мистер Поффи, он на самом деле не был настоящим фортепианным настройщиком, поскольку в основном чинил органы. «Это хорошо, — однажды объяснил Эдгар Кэт, — иметь таких разнообразных друзей». Конечно, это далеко не исчерпывало всего разнообразия людей, имеющих отношение к фортепиано. В одном только Лондонском справочнике между фармацевтами и хирургами оказывались производители фортепиано, производители механической части, мастера по внешней отделке, а также мастера, занимающиеся сборкой молоточков, изготовлением деталей для них, отбеливанием слоновой кости и резкой по ней, производством клавиш, колков, производители шелковой внутренней обивки, мастера по тонкой отделке, изготовители струн и наконец настройщики. Примечательно, что на вечеринке отсутствовал мистер Хастингс, также специалист по «Эрардам», который не желал иметь дело с Эдгаром с того момента, как тот повесил на дверях объявление, гласившее: «Уехал в Бирму по поручению Ее Величества. С мелкими заказами, которые не могут ждать моего возвращения, пожалуйста, обращайтесь к мистеру Клоду Хастингсу».
Всех присутствующих чрезвычайно волновала миссия Эдгара, и они засиделись допоздна, пытаясь угадать, в чем же проблема с инструментом. Утомленная дискуссией, Кэтрин, улучив момент, оставила мужчин одних и отправилась в постель, взяв с собой книгу под названием «Бирма». Это было замечательное чудесное этнографическое произведение, написанное журналистом, недавно получившим должность в Бирманской комиссии. Автор, некий мистер Скотт, взял себе в качестве псевдонима бирманское имя — Шве Ю, что означало «Правдивейший». Для Кэт это было очередным доказательством в пользу ее убеждения, что война — всего лишь «ребячьи игры». Тем не менее она почему-то встревожилась от этой информации и, засыпая, напомнила себе, что надо сказать Эдгару, чтобы он не возвращался с подобным нелепым именем.
Прошли и эти дни. Кэтрин лихорадочно делала последние приготовления, но за три дня до назначенной даты отбытия они с Эдгаром, проснувшись утром, обнаружили, что им больше нечего готовить и собирать. Чемоданы были собраны, инструменты вычищены и уложены, мастерская закрыта.
Супруги пошли прогуляться, на набережной Темзы они сели на скамейку и стали наблюдать за движением судов. «Какая-то поразительная ясность и чистота сегодня во всем, — думал Эдгар, — в небе, в прикосновении ее руки, до ощущения полного совершенства не хватает лишь музыки». С детства у него была привычка подбирать не только чувства к мелодии, но и мелодию к чувствам. Как-то он сознался об этом Кэтрин в письме, написанном вскоре после первого визита в ее дом, сравнив тогда свои эмоции с «Allegro con brio» из «Сонаты № 50 ре-мажор» Гайдна. Тогда она посмеялась, недоумевая, серьезно ли он говорит или это такая шутка, которую вполне способен понять лишь настройщик. Ее подруги со своей стороны определенно решили, что это была шутка, хотя и несколько странная, и она поняла, что соглашается с ними. Продолжалось это до тех пор, пока она не купила партитуру сонаты и не сыграла ее: из-под клавиш только что настроенного фортепиано полилась захватывающая мелодия, заставившая ее вспомнить о бабочках, но не тех, которые пробуждаются по весне, а тех, которые полупрозрачной, мерцающей тенью поселяются в груди у того, кто молод и влюблен.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
