Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– Значит, с математикой у тебя не так уж и плохо.
– Это арифметика.
Павлов выдержал паузу, прежде чем отвесить мне комплимент:
– А ты наблюдательный малый.
– Угу, – буркнул я, снова вспомнив свою соседку. – Ты сказал, что на ваши телефонные звонки ответили все Маргариты в городе. Так вот что я тебе скажу: одна не ответила, это точно. Или вместо нее какая-то другая женщина отвечает по телефону.
– Или она тебе назвалась другим именем, – ответил Павлов. – Обычно так поступают проститутки.
– Тебя что, заклинило на проститутках или у тебя нет другой версии?
– У меня есть другая версия.
– И каково ее рабочее название? – вытягивал я из него ответ.
– «Жертвоприношение», – коротко отозвался Павлов.
– Можешь озвучить?
– Легко, – согласился следователь.
Я приготовился слушать.
– Ты совершил ритуальное убийство, – начал Павлов, – так сказать, в порыве культового экстаза, и алтарем выбрал кровать в гостиничном номере. Ты был голым, и это – часть языческого ритуала. Окровавленная майка на тебе олицетворяет шкуру жертвенного животного. Твоя женщина «охотно подставила» свое тело – согласно тому же обычаю или ритуалу.
– Наверное, эта самая легкая версия, – фальшиво обрадовался я. – Ты когда последний раз был у психиатра?
– На прошлой неделе.
По его глазам я понял, что он не врет.
Побарабанив пальцами по столу, Павлов сделал неожиданное заявление:
– Прокатимся до ресторана. Допрошу итальянцев, заодно они посмотрят на тебя.
– Хочешь убить двух зайцев? – оживился я.
Он оставил вопрос без ответа.
– Согласен самостоятельно показать на месте, как и при каких обстоятельствах ты познакомился с потерпевшей?
– Согласен.
– В следственном действии будут принимать участие служащие ресторана. Ты имеешь возражения против этого?
– Нет.
– Вопросы буду задавать я. Отвечать ты будешь мне. Общаться со свидетелями – только через меня. Напрямую общаться с ними я тебе запрещаю. Ты все для себя уяснил?
– Да.
Для меня Павлов сделал исключение: сковал мне руки собственными наручниками. Я бы не удивился гравировке на обратной стороне: «Данные наручники находятся в полном распоряжении данного майора Павлова».
– Надоело возиться с тобой. Пора отправить тебя на нары.
Он разговаривал со мной, как с уркой-недоучкой, как будто переводил сленг в нормальный язык, словно боясь, что я его не пойму. Может быть, он даже опасался моих связей, но я на его месте не стал бы волноваться: связи – ничто, узы – все. Вот он раскладывает на столе пасьянс из снимков с изображением полуголого окровавленного мужика, фоном которому служит залитая кровью кровать с трупом женщины, и обращается к собеседнику с вопросом: «Так вы говорите, что вы в хороших отношениях с этим джентльменом?» И его визави поспешно ретируется: «Пардон, я обознался».
Рабочий кабинет Павлова наполнился оперативниками. Один обратил на себя внимание синей курткой с надписью «Водоканал».
– Работаешь под прикрытием, – спросил я его, – или дошел до ручки?
– Скоро узнаешь, – ответил он моей любимой присказкой, которая, за редким исключением, вселяла в меня оптимизм.
Саму эту поговорку, как нечто менее важное перед главным событием, во мне зародил мой тренер по боксу. Похлопывая по плечу, он показывал мне моего очередного соперника: «Ну, что скажешь про него, Пашка?» – «Не знаю, что и сказать, тренер». – «Дурак! Говори: «Скоро узнаем» – и все!»… Обычно я не подводил тренера, походившего на Чапаева. На ринге с ударом гонга рвался в бой, как цепной пес, и рвал цепь, а потом и соперника. Я старался копировать Майка Тайсона и ни от кого не скрывал, что он был моим кумиром. Не перестал уважать его даже после того, как он откусил у Эвандера Холифилда ухо. Когда я делал первые шаги в боксе, Майк угодил в тюрьму за изнасилование. Я мог сказать себе, что у меня все впереди, что я переплюнул Майка по всем показателям, но не сказал этого.
«Скоро узнаем». Этот опер не любил торопить события, иначе ответил бы по-другому: «Сейчас узнаешь».
Он разомкнул наручники ключом и пристегнулся к ним своей левой рукой.
– «Жив – и ты моя звезда путеводная, а уйду – ты мне свеча поминальная», – процитировал я.
– Баженов, – обратился ко мне Павлов, как будто я был членом его команды, – помолчи, ладно? День только начинается, а мы уже устали от тебя.
Во дворе УВД нас поджидал микроавтобус «Мерседес» с затемненными стеклами. Павлов занял место переднего пассажира и тут же пристегнулся ремнем, как в лайнере. Мой сопровождающий выбрал место для нас так, что мы сели лицом к остальным членам следственной группы, насчитывающей пять человек. Водитель завел двигатель, дал ему прогреться минуту и тронул машину с места.
Автобус едва протиснулся в узкую и длинную арку, ведущую во двор итальянского ресторана. И он ничем не отличался от двора русского или украинского: мусорные баки и мешки, голуби и вороны, мыши и крысы, собаки и кошки, бомжи и бомжихи, предпочитающие исключительно итальянскую кухню. Наш визит был согласован с администрацией «Грота»: возле входа нас поджидал чернявый, обутый в теплые войлочные ботинки служащий ресторана. Он за руку поздоровался с Павловым и намеревался первым исчезнуть в темном дверном проеме, однако следователь остановил его. Хотя я в тот памятный вечер зашел в ресторан через центральную дверь, Павлов придерживался порядка: подозреваемый в пути следования двигается впереди, рядом следователи и конвоиры.
Коридор, в который мы вошли, вел сразу на кухню, и уже через этот по-итальянски стерильный бокс мы попали в административную часть здания. Она представляла собой такой же узкий коридор с парой зеркал и рядом помещений по обе стороны. Я ждал, когда наш провожатый-аутсайдер, выкрикивающий направление, откроет одну из дверей, однако он указал путь – через арку прямо в зал ресторана.
В тот вечер я не заметил арки – она отлично ширмовалась за вертикальными жалюзи, нижний край которых был утяжелен (по виду – гирьками), и мне на ум пришло слово «самодельщина». В эти минуты я был сосредоточен и подмечал каждую «дьявольскую» мелочь, этакие пунктиры, слившиеся в одну линию, и ее рабочее название было – «Линия поведения».
Я быстро огляделся в зале, но не сразу нашел столик, за которым состоялось наше с Ритой знакомство. Вот он, с парой светильников и букетом цветов, сервированный лишь минеральной водой и виноградом (пара сочных гроздьев в изящной плоской корзинке). Все, как в прошлый раз. За соседним столиком нас поджидал управляющий ресторана – лысоватый, маленького роста итальянец, одетый по-деловому, его пиджак висел на спинке соседнего стула, и, может быть, этим жестом он дистанцировался от следственной группы в целом и меня в частности.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
