Взгляд ее говорил мужчине, что здесь происходит что-то неладное и что собака — это только начало. Василию, если признаться честно, не хотелось никаких встрясок и приключений, но как тут отступишь? Подумает, что трус, а только стало все налаживаться. Он немного подумал, а потом очень серьезно проговорил:
— Послушай, Валя, сейчас мы ничего с тобой хорошего сделать не сможем, ничем не поможем. Придем завтра при свете дня и посмотрим, что здесь творится. А сейчас давай отдохнем и подумаем, как быть дальше.
Валя согласилась. Все верно. С нетерпением этой ночью женщина будет ждать утра, а с рассветом придет одна, не взяв с собой друга, придет к тому самому дому. Найда сразу узнает женщину, которая накануне шла за ней. Было можно оторваться от нее, но Найда, каждый день смотревшая на страдания маленькой Оксаны, придумала привести сюда людей и наконец, у нее это получилось.
Как же долго она таскала коврики — целый месяц! Конечно, не только ради привлечения внимания, но и для теплоты. Жила малышка теперь у Найды в будке, а утепляться-то как-то нужно, иначе простынет и замерзнет. Заботиться об Оксане для Найды было не в тягость, это помогало ей забыть про гибель собственных щенят, помогало избавляться от чувства вины, которым бедная Найда постоянно терзалась. И неправда это, что у собак нет души, ведь иногда они больше похожи на людей, чем сами люди. Кому этого не знать, как не Найде! Вот и теперь она принесла с собой теплый коврик, положила около Оксаны, сама улеглась рядышком, опустив голову на лапы. Оксана спала еще, укутанная кое-как непонятными тряпками, которые тоже принесла Найда. Сегодня вот еда заканчивается и нужно снова идти в мясную лавку или еще куда, где можно раздобыть хоть что-то съестное. В животе при воспоминании о еде заурчало. Найда широко зевнула и закрыла глаза, забываясь голодным сном.
Глава 7. Как подружиться с собакамиОксана проснулась от того, что холод сковывал все тело невидимыми цепями, будто хотел приказать ей больше не двигаться, навсегда замереть на месте. Малышка не знала, какой сейчас день недели и сколько времени, потому что давно уже жила по часам не механическим, а природным. После того случая с щенятами ей больше не хотелось жить под одной крышей с родителями, а потому она делила крышу с Найдой.
Здесь хоть и было холодно, неуютно, но, все же, не в пример лучше той жизни, что вела девочка среди алкоголиков раньше. Впрочем, они, кажется, особо и не заметили отсутствия дочери, хотя на дворе стоял апрель и прошло примерно полгода с того момента, как Оксаниной семьей стала Найда. Теперь нечаянная воспитанница собаки и дня не могла прожить, чтобы не научиться чему-то новому. Вот она, копируя поведение мамы Найды, садится на корточки, руки опускает перед собой, словно передние лапы, и так озирается по сторонам. Со временем Оксане даже стал удаваться такой замысловатый акробатический этюд как запрокидывание ноги за ухо и почесывание там пальчиками ступни, как обычно делают это собаки. Сначала смотрелось это смешно, малышка и сама над собой смеялась, а Найда сидела перед ней, приглядывала, словно тренер на физкультуре отслеживая успехи учеников. Упорство девочки дало свои плоды — вскоре она уже лихо чесалась как самая настоящая собака. Дальше Оксане вздумалось попробовать вылизываться языком, как Найда, но попробовав пару раз на вкус собственное немытое тело, девочка с отвращением бросила это занятие. Нет, это выше сил человека! Однако по мере того, как время пролетало в заботах о том, как прокормиться и согреться, обе, и Найда и Оксана, все больше привязывались друг к другу.
Как же удивилась Оксана, когда однажды ее новая собачья мама принесла в зубах свой первый коврик, а потом еще один и еще. Так их набралось штук 20, а может и больше. Если бы малышка умела считать больше чем до десяти, она бы в точности сказала, сколько ковриков отстирала и очистила от грязи. Заниматься наведением чистоты пришлось не сразу, потому как не сообразилось с первого раза, где можно мыть коврики, но тут помог случай или совпадение.
Родители, которым не было видно, что происходит на их дворе, потому что они были заняты лицезрением исключительно бутылок, закусок и пьяных лиц друг друга, которые, честно сказать, язык поворачивается назвать уже не очень прилично, продолжая посиделки, иногда все же выбирались с ведром к колодцу, чтобы то ли умыться, то ли напиться. Хотя, и то и другое им вряд ли требовалось. Ну да ладно. Главное, что Оксана, отчего-то начисто забывшая про колодец, — может из-за случая с лягушонком, — приметила вылазку отца и придумала, где сможет стирать свои коврики. Конечно, при этом вода загрязнится, но это мало тревожило малышку. Рассудив, как умела, посовещавшись с Найдой, которая только иногда поскуливала и виляла хвостом, Оксана решила окончательно, что нашла себе прачечную. Вылезла девочка стирать ночью, чтобы никто не засек ее маневра и не дал очередной взбучки. Кстати, о взбучках малышка забыла с тех пор, как стала жить с собакой. Та не подпускала к девочке не то что чужих, но даже родителей, так что теперь у Оксаны, можно сказать, был свой личный охранник. Стирали тоже вместе — Найда приносила коврики в зубах, подавала девочке. Та окунала их сперва в ведро, потом намыливала кусочками мыла, которые удалось отыскать на родительской кухне, а потом все это намыленное месиво из ковриков опускала в колодец, где поласкала. Чтобы коврики можно было достать, девочка накручивала их на длинную палку, которая опускалась в колодец, там палкой вращала туда-сюда, а потом вынимала из импровизированной стиральной машины. Такой способ был не из простых, но чего-то другого придумать у нее не получалось. Утром коврики сушились на заднем дворе, не около будки, чтобы нечаянные гости родителей не узнали вдруг собственную пропажу. Так вот приспособила Оксана себе постель, которая превратилась в мягкое и вполне уютное местечко для сна. Правда ору было потом, когда родители обнаружили, что вода в колодце испорчена, наверное, на весь район! Хорошо, что Оксане не понимала половины из тех матерных слов, что выкрикивали родители, иначе бы у нее что называется «уши завяли», а тут смех да и только. Неизвестно, подумали они на Оксану или нет, но только ругаться не стали. Может, Найду боялись, а может и не сообразили ничего…
Добывать еду было сложнее. Оксана перестала сдавать бутылки, потому что и носа показывать не хотела в родной дом. Побираться на улице было стыдно, главным образом потому, что не хотелось встретить там своих бывших друзей, которые теперь, само собой и знаться с ней не захотят.
Однажды она пробовала податься к Иринке или Петьке, но те не могли пустить — их родители были против. И даже тихонько уговаривала ребят пустить себя хоть под кровать, хоть в шкаф, да хоть в прихожую на коврик, но ничего не помогало. Так вот и пришлось соседствовать с собакой. Теперь девочка даже радовалась этому, а поначалу тяжело приходилось. Касалось это не только еды, которую Найда приноровилась воровать, но и отношений с другими собаками.
На бабушкином дворе было несколько сук и один кобель. Все они были предоставлены сами себе, то есть еду искали сами, куда хотели, туда ходили, но потом все же возвращались к дому. Так вот не принимали Оксану друзья Найды. Встретили девочку рычанием, оскалом, так что и здесь побороться пришлось за себя. Не забудется малышке случай, когда Джесси с Мухтаром стащили покрывало, нагадили на него и зарыли в ямку как свою собственность. Отыскать пропажу помогла Найда, рыкнув для профилактики на приятелей. Они казались Оксане глупее, чем Найда, а потому она не очень-то их любила. В другой раз Джесси придумала напасть на Оксану, когда та делила пищу с Найдой — они вместе один на двоих ели кусок мяса. Разрывали его зубами. Девочка чувствовала, как сочится по губам кровь оттого, что оно сырое, необработанное, как склизкая его поверхность не сразу поддается укусу и приходится прилагать усилия.
