Накануне отъезда, заняв центральную дислокацию за одним из лучших столиков в единственном, где оставались места в пятницу вечером, ресторане, Рита с удовольствием отметила, что все взгляды прикованы к ним. Ляля еще не подошла, и они с Юлей грациозно восседали вдвоем за столиком на четверых. Один стул для сумок. Крокодиловая сумка достойна того, чтобы «сидеть» отдельно от хозяйки. К столу потянулись знакомые. Все присутствующие знали друг друга. Но пока гости были трезвые, общение выглядело немного поверхностным и натужным. Однако вскоре алкогольные пары и другие средства сделают свое дело, и отовсюду послышится веселый смех и непрерывная громкая болтовня, сливающаяся в один общий шум, перемежающийся с орущей музыкой. Начнется настоящая тусовка, как любила говорить Юля.
Пока происходила разминка, какой-то бесполезный плейбой что-то нашептывал Юле на ухо, стоя у нее за спиной, фамильярно положив руку на ее голое плечо. Юля, загадочно улыбаясь, легким движением скинула руку со своего загорелого плеча. Не было ни одного основания для его руки находиться на Юлином плече. Солярий, СПА-процедуры, детокс раз в полгода — все это делается не ради таких, как он.
Рита незаметно разглядывала Юлю: такая красивая девушка могла остаться одна только в этом городе. Она немного ревниво размышляла, кто из них двоих привлекательнее. Она никогда не сравнивала себя с Лялей: та покинула поле битвы и вышла замуж за Мишу, который мог оказаться последней достойной кандидатурой. За плечами у Ляли осталась обязательная для их города карьера модели и институт, на котором, конечно же, настоял Миша после свадьбы. Теперь у них уже было двое детей. Только Ляле могло так повезти.
Рита вернулась мыслями к Юле. Ее восточная внешность в сочетании с точеной фигурой и матовой кожей не могли оставить равнодушным ни одного нормального мужчину. Все богатые мужчины в этом городе были неравнодушны к Юле хотя бы один раз. А потом исчезали, не уставая покрывать ее тонкие руки страстными поцелуями при случайных встречах. Слишком многие ее знали и любили. Поэтому она знала про главных городских участников сладкой жизни все или знала их друзей, а может быть, братьев. Со всеми бывшими Юля умела дружить. Это полезное качество было у нее врожденным. Этим она была похожа на Костю Кочергу. У нее была короткая память, и она никогда не помнила обид, но, к собственному неудовольствию, часто забывала не только обидчиков, но и многие другие, очень нужные имена. А потому выработала еще одну привычку — улыбаться и здороваться со всеми, кто ее приветствует. На всякий случай.
Рита была с ней не согласна и считала, что если ее память не удержала воспоминания о каких-либо людях, как, например, о продавце «игрушек», то, значит, это не было важно. Ритина память осуществляла отбор и оставляла только самую необходимую информацию. Например, в последнее время она просыпалась и засыпала с именем Власов Александр Михайлович.
Саша.
Рита и Саша.
Шурик.
Рита не испытывала ни малейшего сомнения, что очарует Власова с первого взгляда. Ей всегда это удавалось. Главное — остаться с ним навсегда. Пока смерть не разлучит их.
— Кого я вижу? Дамы, вы роскошно выглядите! Я присяду? — Не дожидаясь ответа, мужчина плюхнулся на Лялино место.
Рита все еще находилась в своих мечтах, поэтому не сразу подставила щечку для страстного армянского поцелуя. «Хорошо, что не успели заказать вино», — обрадовалась про себя она.
— Шампанского дамам! — громко закричал Тигран, обняв подруг обеими руками за плечи. — Принесите бутылку «Кристалла»! Риточка, расскажи, как дела, солнышко? Юленька, дай поцелую! — затараторил Тигран на еле понятном языке.
— Без тебя плохо, — Рита слегка передразнила кавказский акцент Тиграна. Он раскатисто расхохотался. У него было прекрасное чувство юмора, и он никогда не обижался на подобные шутки.
Наконец объявилась Ляля, у нее была единственная обязанность — посидеть с мужем Мишей за ужином: он терпеть не мог есть в одиночестве. После семейного ужина Ляля могла позволить себе свой ужин в обществе подруг. Тем более сегодня был прощальный вечер Риты. Шумно поздоровавшись с Тиграном, Ляля подвинула крокодиловую сумку и села:
— А где брильянт с небоскреб, Тигруша? Ая-я-яй, нехорошо обманывать мать-героиню.
Тигран долго от души хохотал:
— А что, обещал?
— Последний раз вставал на колено, клялся. — Ляля лукаво поглядывала на Тиграна.
— Миша меня убьет! — Тигран вытер слезу в уголке глаза.
Подруги не могли сдержать истерического смеха, вспомнив о последнем выступлении Тиграна в одном из клубов.
Его можно было простить, в тот вечер праздновали его день рождения. Правда, Тигран имел привычку справлять день рождения несколько раз в году. Тигран любил женщин и любил погулять.
— Короче, не даришь? — Ляля как ни в чем не бывало смотрела на Тиграна. От ее серьезного выражения лица все за столом снова давились от смеха.
Наконец принесли бутылку шампанского, Юля принялась уговаривать Тиграна не стрелять пробкой на весь ресторан. «Кристалл» весело запенился в бокалах, настроение девочек моментально улучшилось. Тигран — человек-праздник.
— Принеси еще бутылку! — У Тиграна, как и у всякого кавказца, генетический код — напоить и накормить девушку. — Девочки, что кущаем?
Рита расслабилась и заказала то, что ей хотелось, не обращая внимания на цену: буррато, сибасс, немного устриц. Тигран угощал искренне, от души. Первая бутылка закончилась мгновенно. Тигран неожиданно стал серьезным.
— Я хочу произнести тост! — Он многозначительно обвел глазами стол. Рита с готовностью подняла бокал в воздух. — Подожди. — Тигран поднял руку и нахмурился. — Я скажу что-то важное, очень нужное всем, — он запнулся, — особенно тебе. — Тигран ткнул пальцем в Ритину грудь.
«Быстро же он набрался», — с удивлением отметила Рита.
Но тут он снова растерянно замолчал. А затем, продолжая смотреть в пространство невидящим взглядом, залпом осушил бокал.
— Тигруша, а тост?! — возмутились подруги, незаметно подмигивая друг другу.
— Да ну его! — Тигран обреченно махнул рукой. — Не могу подобрать слов.
Ляля застыла с открытым ртом, удивленно взирая на Тиграна.
Начнем с того, что многие просто боялись приглашать Тиграна на свои мероприятия, поскольку тогда никто, кроме него, обычно не произносил ни одного тоста.
Как всякий армянин, Тигран был неиссякаем на тосты. Все его речи были длинны и витиеваты. Во многих, как в сериалах, посередине терялась сюжетная линия, но все же его тосты захватывали, и гости, замерев, вслушивались в выразительный баритон Тиграна с неослабевающим вниманием.
— Я тут недавно друга встретил, — Тигран неуверенно поерзал на стуле, — и он мне рассказал один интересный историй. — Юля подбадривающе закивала. Тигран оживился и продолжил: — Так вот, — он опять многозначительно обвел глазами стол, — он мне сказал…
