Смех и болтовня просочились в бар из-за двери, и Джосс отодвинулась от меня, готовясь принять первых клиентов. Я наблюдала за ней, чувствуя себя одной большой ссадиной, как будто с меня содрали верхний слой кожи и теперь я стою здесь голая и окровавленная.
— Я уважаю тебя, — мягко сказала Джосс. — Правда. Я знаю, почему ты делаешь то, что делаешь, и понимаю. Но вот слово от бывшей мученицы к нынешней… Преодолевай свою чушь и приходи за помощью.
В клуб вошли клиенты, и я повернулась к ним с широкой фальшивой улыбкой, словно минуту назад моя лучшая подруга не бросила мне в лицо все то, что я так боялась о себе услышать.
Вечер шел своим чередом. Я сумела задвинуть слова Джосс поглубже на задворки сознания и кокетничала с симпатичными клиентами, перегибаясь через стойку и шепча им на ухо, хихикая над их шуточками — хорошими или дурацкими, — и вообще притворялась, что прекрасно провожу время.
Банка с чаевыми наполнялась быстро.
Через две секунды после того, как симпатичный тридцати-с-чем-то-летний парень в дорогущих спортивных часах «Брайтлинг», уходя из бара, оставил мне свой телефон, Джосс оказалась рядом. Взбалтывая коктейль, она вопросительно наморщила лоб:
— Разве ты не рассказывала мне вчера вечером, как тебе нравится Малкольм?
Все еще чувствуя боль от недавнего сдирания кожи заживо, я равнодушно пожала плечами:
— Просто держу двери открытыми.
Она тяжело вздохнула:
— Мне очень жаль, если я задела твои чувства.
Не принимая извинение, даже не зная, готова ли это сделать, я кивнула в сторону стойки:
— Твой клиент ждет.
Остальную часть вечера я избегала разговоров с ней и постоянно проверяла телефон: не пытался ли Коул связаться со мной. Он не пытался.
Когда клуб закрылся и мы прибрались, Джосс зажала меня в угол, пока я одевалась.
— Одна головная боль от тебя, знаешь ли, — пробурчала она, натягивая свое пальто.
— Это худшее извинение, какое я когда-либо слышала, — фыркнула я.
— Я извиняюсь за то, что сказанное вышло таким прямолинейным. Но не извиняюсь за то, что сказала это.
Вытаскивая сумочку из шкафа, я устало взглянула на нее:
— Ты обычно не мешаешь людям жить их собственной жизнью. И никогда не совала нос туда, куда не просят. Мне это в тебе нравилось.
Теперь настала очередь Джосс фыркать:
— Ну да, знаю. Мне это тоже во мне нравилось. Но Брэден влияет на меня. — Она скривила губы. — За ним-то такое водится — совать нос в жизнь людей, которые ему важны, хотят они видеть там этот нос или нет.
Я ощутила, что боль от нашей предыдущей перепалки уменьшилась, словно теплый бальзам разливался по ране.
— Ты говоришь, что я тебе важна?
Джосс схватила свою сумку и решительно подошла ко мне. Дерзкое выражение ее серых глаз смягчилось, выдавая неожиданно сильные чувства.
— Ты оказалась одним из лучших людей, кого я знаю, и меня бесит, что сейчас ты в такой паршивой ситуации, но не позволяешь тебе помочь. Элли через пару месяцев после нашего знакомства сказала, что хотела бы, чтобы я больше доверяла ей. Я наконец-то понимаю, как ее, должно быть, это расстраивало. Она видела, что мне нужен друг, но я не позволяла ей стать им. Я ощущаю то же самое по отношению к тебе, Джо. Я вижу хорошего человека, у которого вся жизнь впереди, но который выбирает путь к неизбежному несчастью. Если я могу тебе помешать совершить те же самые ошибки, что сделала я, то я помешаю. — Она самодовольно ухмыльнулась. — Так что приготовься, я буду загонять тебя к счастью. Я научилась у мастера. — Ее глаза засияли предвкушением. — И он ждет меня на улице, так что я лучше пойду.
Джосс убежала, прежде чем я успела что-нибудь ответить на столь угрожающее заявление. Я не совсем поняла ее намеки, но знала, что она может стать самой целеустремленной особой в мире, если захочет. Мне же как-то не хотелось быть тем человеком, которого она поставила целью спасти.
Это даже звучало утомительно.
Глава 4
— Извини, Малкольм, я не могу.
Я ощутила, как сердце забилось быстрее, когда волнение прокралось в живот и принялось там изображать кикбоксера. Мне смертельно не хотелось отказываться от такого щедрого предложения. Обычно, как только я начинала говорить «нет», все шло под откос.
— Ты уверена? — спокойно переспросил он на другом конце линии. — Это же не раньше апреля. У тебя еще куча времени, чтобы найти кого-нибудь приглядеть за твоей мамой и Коулом на выходные.
Малкольм хотел свозить меня в Париж. Я хотела, чтобы меня свозили в Париж. Я никогда не выезжала из Шотландии и полагала, что не отличаюсь от большинства людей моего возраста в своем желании увидеть хоть немного мира за пределами того места, где выросла.
Но этого не будет.
— Я никому не доверю смотреть за ними.
По счастью, вздох Малкольма прозвучал не раздраженно и, к моему удивлению, за ним последовало:
— Я понимаю, детка. Не беспокойся на этот счет.
Конечно же, я беспокоилась.
— Ты уверен?
— Перестань, перестань, — мягко рассмеялся Малкольм. — Это не конец света, Джо. Мне нравится, как ты заботишься о своей семье. Это достойно восхищения.
Волна тепла и удовольствия поднялась от моей груди к щекам.
— Правда?
— Правда.
Секунду я не знала, что ответить. Я чувствовала облегчение оттого, что он так легко и спокойно отнесся к моему «нет», но все равно тревожилась. Только теперь по другой причине.
Моя привязанность к Малкольму росла день ото дня — вместе с надеждами.
Прошлое научило меня, что надежда — слишком хрупкая вещь, чтобы за нее держаться.
— Джо?
«Упс».
— Прости. Замечталась.
— Надеюсь, обо мне.
Я усмехнулась и подпустила в голос мурлыканья:
— Могу приехать сегодня после работы, чтобы загладить вину.
Голос Малкольма тоже зазвучал ниже:
— Уже предвкушаю.
Мы закончили разговор, и я уставилась на телефон в моей руке. Я все-таки надеялась.
Надеялась, что на этот раз все получится.
* * *
— По мнению Брэдена, я на тебя напала.
Я удивленно подняла взгляд, засовывая сумку в шкаф. Был вечер пятницы. Работа бара в самом разгаре. Я опоздала, так что у меня не было времени хорошенько поболтать с Джосс и Алистером, который взял на себя смену Крейга и уже занял место за стойкой. Я выскочила во время затишья между толпами, чтобы выпить сока и взять жвачку из сумочки.
