— Значит, пойду туда. А вы, если встретите кого-нибудь, расскажите им, пожалуйста, что на пляже лежит человек с перерезанным горлом.
— Горлом?
— Да. Возле скал, которые тут называют Жерновами.
— Кто перерезал ему горло?
— Откуда мне знать? Наверное, он это сам сделал.
— Да… А, разумеется. Да. Иначе это ведь будет убийство, да?
— Конечно, это может оказаться убийством. Путник нервно вцепился в свой посох.
— Но ведь это невозможно, разве нет?
— Как знать. — Терпение Гарриет иссякло. — На вашем месте я бы поторопилась. А то, знаете, вдруг убийца где-нибудь поблизости?
— Боже праведный! — воскликнул молодой лондонец. — Но это ужасно опасно.
— Еще бы не опасно! Ну, мне пора. Не забудьте, хорошо? Человек с перерезанным горлом лежит возле Жерновов.
— Жерновов. Ах да. Я запомню. Но послушайте…
— Да?
— Может быть, мне лучше пойти с вами? Ну, знаете, для защиты и тому подобного.
Гарриет рассмеялась. Ясное дело, молодой человек просто боится идти мимо Жерновов.
— Как вам угодно, — безразлично бросила она, уже на ходу.
— Я могу показать вам домики.
— Хорошо. Пойдемте. Нельзя терять ни минуты.
Спустя четверть часа они увидели «домики».
По правую руку стояли два низких сооружения с соломенными крышами. Перед ними росла высокая живая изгородь, которая защищала от штормов, но в то же время полностью закрывала вид на море. Напротив них, по другую сторону от дороги, вилась узкая тропа, обнесенная стенами. Она спускалась к морю. Гарриет домики разочаровали. В них обнаружились древняя старуха, две женщины помоложе и несколько маленьких детей, но все мужчины отправились рыбачить. Сегодня они припозднились, но «ввечеру» должны были вернуться. Рассказ Гарриет был выслушан с живым интересом. Жены обещали передать все мужьям. Они также предложили подкрепиться, и на этот раз Гарриет не стала отказываться. Можно было не сомневаться, что прилив уже накрыл тело и полчаса погоды не сделают. Волнения ее утомили. Она с благодарностью выпила чаю.
Затем попутчики вновь зашагали по дороге. Джентльмен из Лондона — он представился Перкинсом — жаловался, что натер ногу. Гарриет не обращала внимания на его нытье. Конечно же скоро что-нибудь подвернется.
Но подвернулся только стремительный седан, обогнавший их через полмили. При виде покрытых пылью путников, которые отчаянно махали ему, явно прося их подвезти, самодовольный водитель безжалостной ногой надавил акселератор и пронесся мимо.
— Бессовестный лихач! — воскликнул мистер Перкинс, потирая больную пятку.
— От седанов с шоферами никогда никакого толку, — сказала Гарриет. — Нам нужен грузовичок или семилетний «форд». О, глядите! Что это там?
«Это» было воротами, которые перегораживали дорогу. Рядом стоял маленький дом.
— Железнодорожный переезд. Неужели повезло! — Приунывшая Гарриет воспряла духом. — Там должен кто-то быть.
Там и правда кто-то был. Даже двое — инвалид и маленькая девочка. Гарриет нетерпеливо спросила их, где можно найти машину или телефон.
— Все это, мисс, вы найдете в деревне, — отвечал инвалид. — Хоть на деревню оно не особенно похоже, но по крайности мистер Хирн, что держит лавку, так вот у него есть телефон. Здесь-то полустанок «Дарли», а до самого Дарли еще минут десять. Там-то вы, мисс, уж точно кого-то найдете. Лиз! Ворота!
Девочка выбежала и открыла ворота маленькому мальчику, который вел в поводу громадную ломовую лошадь.
— Сейчас пойдет поезд? — от нечего делать спросила Гарриет, поскольку ворота снова закрылись.
— Через полчаса, не раньше, мисс. Ворота мы смотрим, чтоб закрыты были всегда. Движение тут не особо, а ворота-то скоту не дают на пути выбраться. За день порядком поездов проходит. Главный путь из Уилверкомба в Хитбери. Экспрессы, конечно, тут не останавливаются, только пригородные, да и они только дважды в день, кроме базарных дней.
— Понятно.
Гарриет сама не знала, с чего это взялась расспрашивать про расписания поездов, но вдруг поняла, что, не отдавая себе в том отчета, с профессиональным интересом прикидывает, каким образом и на чем можно добраться до Жерновов. Поездом, машиной, на лодке — как покойный туда попал?
— А во сколько…
Нет, не важно. Пускай выясняет полиция. Она поблагодарила смотрителя, открыла боковую калитку и пошла дальше. Мистер Перкинс захромал следом.
Дорога по-прежнему шла вдоль берега, но утесы постепенно становились ниже и опустились почти до уровня моря. Спутники увидели купу деревьев, изгородь и тропинку, вьющуюся мимо развалин заброшенного дома к широкой зеленой лужайке. Там, почти на границе песчаного пляжа, стояла палатка, возле которой дымил костер. Миновав поворот, они увидели, как из палатки вылез человек с канистрой для бензина в руке. На нем были старые фланелевые брюки и рубашка цвета хаки с закатанными до локтей рукавами; на лоб низко надвинута мягкая шляпа, а глаза к тому же скрыты темными очками.
Гарриет позвала его и спросила, близко ли деревня.
— Пару минут по дороге, — ответил он лаконично, но вполне вежливо.
— Мне нужно позвонить, — продолжила Гарриет. — Мне сказали, в лавке есть телефон. Это правда?
— А, да. Прямо напротив, на том краю пустыря. Не ошибетесь — тут только одна лавка.
— Спасибо. Да, кстати — нет ли в деревне полицейского?
Мужчина замер и уставился на нее, прикрывая глаза от солнца. Гарриет заметила у него на руке татуировку — красно-синюю змею — и подумала, что он, наверное, моряк.
— Нет, в Дарли полицейского нет. Тут один констебль на две деревни. Иногда сюда заезжает на велосипеде. А что случилось?
— Произошел несчастный случай. Там, на берегу, — сказала Гарриет, — я нашла мертвого человека.
— Господи! Скорей звоните в Уилверкомб.
— Спасибо, так и сделаю. Пойдемте, мистер Перкинс. Ой, он ушел.
Гарриет догнала спутника, раздосадованная его очевидным стремлением отмежеваться от нее и ее покойника.
— Незачем останавливаться и разговаривать с каждым встречным, — проворчал Перкинс. — Не нравится мне его вид, к тому же мы почти на месте. Я тут, знаете, утром был.
— Я только хотела спросить, нет ли здесь полицейского, — спокойно объяснила Гарриет, которой не хотелось спорить с мистером Перкинсом. Ей и так было о чем беспокоиться. Показались дома: небольшие приземистые постройки в окружении веселых палисадников. Дорога внезапно свернула прочь от берега, и Гарриет обрадовалась, увидев телеграфные столбы, еще больше домов и, наконец, пустырь.
На его краю стояла кузница. На траве дети играли в крикет. В центре пустыря возвышался старый вяз, а на противоположном краю была лавка под вывеской, гласившей: «Дж. Хирн. Бакалея».
