Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Сейчас Лисин напоминал ему тех важняков, которые ходили по его прокуратуре с резиновыми лицами и отказывались пить чай вместе со старооскольскими прокурорами, которые старательно предлагали его гостям.
Тульский направился в кабинет Мартынова, еще не зная, что его там нет и быть не может. Лисин остался на своем месте и вновь занялся листами, заполненными двумя полицейскими.
— Позовите сюда оператора аналитического отдела, — попросил Лисин Горбунова.
Он читал тексты до тех пор, пока испуганная, до сих пор не пришедшая в себя женщина не вышла из своего кабинета и не приблизилась к нему.
— Вам известно такое понятие: «сравнительный анализ свидетельских показаний»? — буркнул следователь, запоминая написанное.
Она сказала, что такой метод составления словесного портрета ей известен.
Не удовлетворившись услышанным, Лисин сложил листы и передал ей так, словно вручал документы к правительственной награде. При этом он разве что не пожал даме руку.
— Вы сравниваете два текста и фиксируете совпадения. Они должны лечь в основу показаний. Несущественные расхождения, например, серый и зеленый цвет глаз, выделяете в отдельную графу. Это может иметь значение, так как нынешние медицинские комиссии, проверяющие здоровье сотрудников правоохранительных органов, работают спустя рукава. Не исключено, что один из этих двоих может оказаться дальтоником, а второй просто имеет слабую память. Первому карие очи сошли за зеленые, а у второго серый цвет глаз по какой-то причине вызывает неприятные ассоциации с самого детства. Поэтому старшина заявляет о зеленых глазах убийцы, а младший сержант — о серых. — Лисин внимательно посмотрел на сотрудницу прокуратуры и понял, что такой метод сравнительного анализа для нее оказался самым настоящим откровением.
Но в глазах этой женщины светился ум. В отличие от многих других, она смогла выйти из шокового состояния.
Поэтому следователь продолжил:
— Полярные же показания свидетелей вы заносите в третью графу. Например, в своем документе старшина указывает на то, что подозреваемый был обут в коричневые туфли, а на руках его были черные кожаные перчатки. Сержант же уверяет, что видел черные зимние сапоги и темно-синие вязаные варежки. Такое вот — в третью графу! — Он наклонился и внимательно посмотрел женщине в лицо. — Вам все понятно? Я хочу видеть отчет через час. Нет!.. Через сорок минут.
Когда процессия проходила мимо входа на второй этаж, Сидельников потрогал следователя за рукав и ядовито посмотрел в глубину коридора. Там, у самого окна, стоял сотрудник прокуратуры, что было ясно по его форме, и разговаривал с человеком, одеяние которого даже с большой натяжкой нельзя было отнести к надзирающему органу. Рассмотреть лучше мешала длина коридора, доходящая до восьмидесяти метров, но следователь уже видел, что на мужике средних лет были надеты порядком помятые джинсы, рубашка из той же ткани и короткий матерчатый жилет с множеством карманов.
Оценив внимание капитана МУРа, Лисин хмыкнул и направился к месту переговоров. Мужика он видел впервые и готов был поклясться, что среди лиц, присутствовавших в здании на момент выстрелов и задержанных до выяснения, его не было. Теперь получалось, что таинственный незнакомец проник в прокуратуру, хотя для этого нужно было как минимум пройти через двойное полицейское оцепление.
Сотрудник прокуратуры заметил приближение московского следователя, быстро оторвался от собеседника и зашел в кабинет, то ли свой, то ли первый попавшийся, который просто был рядом. Владелец жилета цвета хаки как ни в чем не бывало уткнулся в окно, расположенное ниже того, в которое сиганул убийца.
— Документы! — коротко потребовал Лисин.
— А в чем дело, товарищ? — запротестовал джинсовый тип. — Я представитель прессы. Вы не можете скрывать информацию и душить свободу слова.
Приняв корочки и проведя по ним взглядом, Лисин поинтересовался:
— Как вы сюда попали?
— Я просто зашел.
— Он просто зашел, — повторил Лисин, словно ему сказали это на чужом языке, и посмотрел на капитана МУРа. — Через два кольца оцепления и скопление сотрудников полиции на первом этаже. Им, кстати, тоже была поставлена задача никого не допускать внутрь.
Поймав взгляд следователя, Сидельников развернул ловкого представителя прессы лицом к спине и начал квалифицированный досмотр.
— Вы не имеете права! — завопил репортер, барахтаясь в его руках.
Под эту мажорную ноту Лисин и вошел в кабинет, ставший убежищем для здешнего следователя.
— Кажется, я предупреждал о последствиях, могущих возыметь свое действие после общения с прессой! — Он говорил, и его распирала злоба при виде того, как старательно стучал следователь по клавиатуре компьютера. — Но для вас, видимо, этого предупреждения оказалось недостаточно.
В дверях появился Сидельников. Оставив репортера Юштину, он вошел в кабинет и вывалил на стол две катушки фотопленки, блокнот, видеокассету формата Hi8 и скомканный листок бумаги. Лисин развернул его и дернул веком. На клочке бумаги значились три фамилии убитых сотрудников прокуратуры и еще одна, того человека, который сейчас стоял за спиной следователя Генеральной прокуратуры.
— Смотрите, Гасилов, — растянув рот в ироничной улыбке, бросил Лисин. — Ваша фамилия стоит отдельно. Вы родились под счастливой звездой! По-видимому, ваше имя прозвучит в выпуске новостей, а это огромная честь.
Лисин приблизился к стопке дел, лежащих перед порядком напуганным следователем, приложил листок и сравнил.
— Обратите внимание, Гасилов, почерк одинаковый. Вот так просто иногда бывает найти информатора среди своих. Уверен, обыщи я сейчас его карманы, там найдется одна или несколько купюр, находящихся во владении этого юриста второго класса совершенно необоснованно. Недавно деньги лежали в жилете репортера. У них, у журналистов, это называется представительскими расходами. У нас — взяткой. Налицо продажа информации, имеющей значение для следствия. — Москвича с утра давил ринит, он прокашлялся, сплюнул в платочек и придавил тяжелой рукой стопку дел. — Удостоверение на стол.
— Вы не имеете права, — прошептал побледневший следователь.
— Удостоверение на стол! — взревел Лисин и врезал по стопке так, что она рухнула на пол.
Юрист второго класса понимал, что если он затянет исполнение приказа, то этот важняк вырвет у него удостоверение вместе с грудной клеткой. Он выложил перед собой корочки и дернул шеей.
Как только этот сумасшедший выйдет из кабинета, надо будет сразу же идти к Мартынову. Но через мгновение бедолага понял, что сделать это ему придется, даже того не желая.
— Ваш документ будет передан прокурору города с моими пояснениями, журналист допрошен, лист с вашим почерком изъят и приобщен к материалам расследования. Если я сочту нужным удалить материал из дела, то так и поступлю. Сейчас вы идете к Мартынову и рассказываете о случившемся.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
