Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Наконец прибыли машины «скорой помощи», и люди в белых халатах, брезгливо морщась, осторожно направились к груде развалин, раздраженно освобождаясь от колючей проволоки, цеплявшейся за одежду. Джил Перси перебежала улицу и заглядывала через плечи врачей и полицейских, окруживших место происшествия. Конверс пытался в свете фонарей разглядеть выражение ее лица.
По тому, с каким видом она возвращалась к ним, Конверс и Иэн поняли, что она там увидела. Она шла медленно, неуверенно, с растерянностью на лице. Тому, кто достаточно долго живет в этой стране, часто приходится видеть людей с такой походкой.
— Кошмар! — сказала она. Показала дрожащей рукой назад. — Дети и… вообще.
Иэн выронил бутылку пива, которую прихватил с собой, когда они покидали «Темпура-хаус». Вьетнамец, стоявший поблизости, быстро обернулся на звук и с непроницаемым лицом посмотрел на Иэна.
— Надо подложить пластиковую бомбу в Лондонскую школу экономики, — проговорил тот. — Или в Гринич-Виллидж. Все те ублюдки, которые без ума от Фронта… пусть они увидят, как у их детей кишки вываливаются наружу.
— Это мог сделать кто угодно, — отозвался Конверс. — Тот же отчаявшийся налогоплательщик. Любой способен смастерить пластиковую бомбу.
— Хочешь сказать, это работа Национального фронта освобождения? — спросила мужа Джил. — Но ты ведь знаешь, что, возможно, Фронт ни при чем.
— Ну разумеется, — огрызнулся Иэн. — Возможно, ни при чем. Это кто угодно мог сделать.
Он принялся ругаться по-вьетнамски. Народ отошел от него подальше.
Конверс перешел улицу и смотрел, как санитары тащат пластиковые мешки для трупов. Мертвые и те, кто казался мертвым, были сложены на обнажившейся после взрыва земле; кровь впитывалась в черную почву. Кругом валялись палочки, горшечные черепки и черпаки, и, присмотревшись, Конверс увидел, что по крайней мере кое-что из того, что казалось фрагментами человеческих тел, было курятиной или рыбой. Некоторые из тел были сплошь покрыты вареной лапшой.
Когда он вернулся к Джил и Иэну, появились четверо в резиновых рукавицах и с большими алюминиевыми канистрами. Они перевернули канистры и стали посыпать развалины каким-то белым порошком.
— Что это такое? — спросил Конверс Иэна.
— Хлорная известь.
Джил Перси стояла ссутулившись, обхватив плечи руками.
— Если попадешь под машину, — сказала она, — вокруг тебя натянут колючую проволоку. А если сразу потом не поднимешься — засыплют хлоркой.
Они прошли несколько шагов и остановились у выбитых стекол представительства «Тойоты». В отсветах фонарей видно было внутренность офиса компании, календари и схемы на стенах, вентиляторы на каждом рабочем столе. Пол усеян разлетевшимися бумагами; окно было обращено на здание министерства и приняло на себя прямой удар взрывной волны. Одна из стен офиса была в пятнах крови, словно кто обрызгал кистью, обмакнутой в краску. Конверс секунду стоял, глядя на нее.
— Что? — спросила Джил Перси.
— Ничего. Я пытался придумать какую-нибудь мораль.
Мораль не придумывалась. Это напомнило ему о ящерицах, раздавленных на стене его гостиничного номера.
В своем офисе рядом с крохотным вестибюлем отеля «Колиньи» месье Коллетти смотрел «Золотое дно»[22]по армейскому телеканалу. С обеда месье Коллетти выкурил восемь трубок опиума; последние сорок лет это была его обычная дневная доза. Когда вошел Конверс, он, оторвавшись от экрана, с радушной улыбкой повернулся к нему. Месье Коллетти всегда был сама любезность. Некоторое время они вместе смотрели сериал.
На экране двое ковбоев обменивались винтовочными выстрелами метров с тридцати. Местность, где происходила перестрелка, представляла собой нагромождение огромных валунов, и, насколько можно было судить, каждый из стрелков норовил как можно ближе подобраться к противнику. Один из ковбоев — красавчик, другой уродлив. Музычка, разумеется. Наконец у отрицательного героя кончились патроны, и положительный выскочил рядом с ним из-за камня, пока тот перезаряжал ружье. Отрицательный отбросил ружье и схватился за кобуру, но красавчик снес его выстрелом в упор.
Месье Коллетти, который не говорил по-английски, довольно свел ладони:
— Оп-ля!
— То же самое происходит и в Сайгоне, — рискнул высказаться Конверс на французском; месье Коллетти как будто всегда понимал его произношение.
Месье Коллетти пожал плечами.
— И здесь, конечно, и везде одно и то же. — Месье где только не побывал. — Везде… Чикаго.
Он произнес: «Шика-го».
— Сегодня вечером взорвали бомбу, — сказал Конверс. — У налогового министерства. Там все в развалинах.
Месье Коллетти сделал большие глаза, притворившись удивленным. Нелегко было поразить его новостью о происходящем в Сайгоне.
— Ужасно, — с легким возмущением сказал месье Коллетти. — Есть погибшие?
— Определенно есть. Из тех, кто находился на улице.
— Ах, — воскликнул хозяин, — какая жестокость! Ублюдки.
— Вы считаете, что это дело рук Фронта?
— В нынешние времена, — ответил Коллетти, — это может быть кто угодно.
Когда «Золотое дно» закончилось, они распрощались, обменявшись рукопожатиями, и Конверс отправился к себе наверх. В номере он первым делом включил потолочный вентилятор и кондиционер. Кондиционер работал плохо, но его интенсивный и успокоительный — для американского уха — гул заглушал звуки улицы. А звуки улицы не были успокоительными ни для чьего уха.
Он зажег лампу на письменном столе, чтобы создать хоть какое-то подобие уюта. Достал из запертого чемодана бутылку купленного в армейской лавке «Джонни Уокера» («черная этикетка») и сделал пару больших глотков.
«Такие дела», — сказал он себе. Так говорили все: джи-ай, репортеры, даже солдаты АРВ и девушки в барах. Хорошо бы не случилось этого взрыва. Хорошо бы обкуриться с Джил и Иэном, а потом завалиться спать. Из-за этого взрыва он ничего не чувствовал, ничего не соображал, и, хотя есть ситуации, когда ничего не соображать не так уж плохо, все же сейчас был не тот случай.
Напиться — не поможет. И травка тоже. Лучше бы остался сидеть внизу и смотрел вестерны с месье Коллетти.
Он снова глотнул из бутылки, закурил «Парк-лейн» — пусть будет еще хуже — и принялся мерить шагами комнату. В соседнем номере голландец — любитель цветов поставил на магнитофоне «Шоссе 61»[23]. После нескольких затяжек Конверс решил, что испытывает теперь лишь смутную неудовлетворенность.
Ничего серьезного. Такое случается. Побочный результат несильной лихорадки.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
