– Нам не о чем говорить, – бросил Адам. – Мне непонятны твои действия, ты караулишь меня в магазине, и вот теперь затеваешь какой-то разговор… Чего ты ждешь от него?
– Ничего. Просто хочу тебе кое-что сказать.
– Ну, говори.
– Только не здесь. Давай сядем. – В голосе Рэнди снова послышалась мольба. – Можем посидеть там же, где пили чай. Прошу тебя.
Адам последовал за Рэнди, и они заказали кофе. Поскольку их сейчас разделял лишь небольшой столик, им невольно пришлось смотреть друг на друга. Минуту они молчали. Адам злился на себя за то, что уступил Рэнди и пришел сюда.
Она посмотрела ему в глаза, и от этого пронизывающего взгляда Адама бросило в дрожь.
– Неужели ты никогда не хотел знать, что случилось… после? – спросила Рэнди.
– Ты же сказала тогда, – пробормотал Адам, – что сделаешь аборт и выйдешь замуж.
– Я не вышла замуж за него и не сделала аборт.
– Что?!
Руки Адама задрожали так, что когда он поставил чашку на стол, кофе расплескался и залил рубашку.
– Я даже дошла до дверей клиники, но войти туда так и не решилась. Я вспомнила, как ты повторял: «Это неправильно, это неправильно» – и как выглядел при этом.
Ошеломленный Адам выдохнул:
– А что было потом?
– Я уехала в Калифорнию. Сказала ему, что беременна, но Чак воспринял это спокойно. Он любил детей. А потом у меня был выкидыш. Наверное, оно и к лучшему, поскольку мы прожили вместе всего два года, и ребенок остался бы без отца. Когда мы расстались, я поступила на работу к брату, который к тому времени перебрался в Лос-Анджелес и стал преуспевающим торговцем недвижимостью. Потом я познакомилась с мужчиной, который был гораздо старше меня и сделал мне предложение. Так я и стала миссис Бантинг. Мы жили в огромном доме с розовыми мраморными ванными комнатами, статуями на лужайках, двумя теннисными кортами… Никогда не видела ничего подобного.
Адам, вновь обретя дар речи, язвительно заметил:
– Такие дома бывают у тех, кто не в ладах с законом.
– Может, это и так, но он был добрым. А потом умер. Оставил мне немного денег, совсем немного, поскольку у него девять внуков. Тогда я вернулась на работу к брату, но вскоре тот приобщил к бизнесу своего сына, и дела пошли не так хорошо, как хотелось бы. И вот я здесь.
– Для чего ты мне все это рассказываешь? Меня это не касается.
– Я подумала, что тебя, наверное, терзала мысль: а не растет ли сейчас где-нибудь твой ребенок? Решение сделать аборт было импульсивным. Таким же импульсивным, как и решение расстаться с тобой.
– Импульсивным! – вскричал Адам с такой яростью, что некоторые из посетителей обернулись к ним. – Просто импульсивным, и все!
– Нет, не все, оно еще было болезненным для меня.
– Сучка, – пробормотал Адам. – Ты настоящая сучка.
– Если бы я не встретила тебя сегодня, то спокойно уснула бы ночью. А теперь знаю, что не усну.
– Что ты имеешь в виду? И вообще, что тебе нужно? Выкладывай, Рэнди, и не пытайся играть со мной в кошки-мышки.
– Да ничего мне от тебя не нужно. И я не представляю для тебя угрозу. Просто мне очень жаль, что я в свое время так обидела тебя, вот и все. Я думала об этом все эти годы и хотела сказать тебе об этом.
Рэнди накрыла рукой ладонь Адама, но он демонстративно отдернул ладонь.
– Что за игру ты затеяла? Ладно, какова бы она ни была, я не желаю в ней участвовать. Ты для меня прошлое, мертвое, забытое прошлое.
– Совсем ли забытое? Неужели ты никогда не задумывался о том, что произошло бы, если бы мы…
– Нет! – отрезал Адам.
– Ох, а надо бы. Я вот задумывалась. И это вполне естественно. Однако, в конце концов, это только фантазии. Я вполне счастлива, надеюсь, ты тоже.
– Очень счастлив, – заверил ее Адам и подумал: «Сначала Рэнди говорит, что не сможет заснуть, а теперь вот утверждает, что вполне счастлива».
Пальцами с ярко-розовыми ногтями Рэнди перебирала жемчужины ожерелья. «Наверняка знает, как привлекателен этот жест», – решил Адам и взял чашку с кофе. Тут его глаза встретились с глазами Рэнди – ласковыми, темными, блестящими, похожими на сливы.
– Пойми, Адам, у нас с тобой все равно ничего не получилось бы. Даже если бы я и согласилась поехать с тобой в твой город или куда-то еще. Не получилось бы, несмотря на нашу любовь. Мы с тобой слишком разные.
– Ну и незачем толковать об этом, – вспыхнул Адам.
– Конечно, незачем. Просто я вижу тебя и вспоминаю прошлое.
А вот Адаму не хотелось вспоминать то серое утро, когда он, охваченный отчаянием, стоял в одиночестве у пруда в парке. Лед уже таял, и в пруду плавали утки. Все эти годы он не вспоминал об этом и не желал вспоминать сейчас.
– Ладно, вот и побеседовали, – промолвил Адам. – Воспоминаний хватило бы на целую книгу, но поскольку я не собираюсь писать ее, то лучше пойду.
Рэнди поднялась.
– Хорошо. Прощай, Адам. Желаю удачи.
Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга, затем обменялись рукопожатием и расстались.
Минут десять Адам стоял на улице перед дверями отеля, вдыхая прохладный вечерний воздух. Вспомнилась фраза Шекспира о том, что жизнь – это театр, а люди – актеры. Значит, он и Рэнди просто играли свои роли, а затем спектакль закончился, и они разбрелись по своим домам.
– Где ты был? – воскликнула Маргарет, когда Адам открыл дверь их номера. – Я уже начала волноваться. Эти рассказы о грабежах в Нью-Йорке…
– Задержался в книжном магазине. Купил бы еще полдюжины книг, если бы было место в багаже. Эй, а это что такое?
На столе стоял поднос с бутылкой шампанского и букетом цветов.
– У нас праздник, – улыбнулась Маргарет.
– Мы отмечаем наш отпуск? Прекрасная идея.
– Нет, праздник гораздо более важный. Сегодня годовщина того дня, когда ты сделал мне предложение.
«Женщины, – подумал Адам, – помнят все».
– Это один из самых счастливых дней в моей жизни. А самый счастливый – день нашей свадьбы, – призналась Маргарет.
Просияв, Адам заключил жену в объятия и поцеловал.
– О, Маргарет!
Затем откупорил бутылку шампанского, наполнил бокалы и произнес:
– За любовь! И за наше вечное счастье!
Глава 4
Как-то утром в середине января Адам оторвался от просмотра таблиц, лежавших на его столе, чтобы ответить на телефонный звонок. И неожиданно услышал знакомый голос:
– Привет! Это Рэнди. Удивлен?
Он действительно очень удивился, но спокойно ответил:
