Денис вошел в систему, отметив, что эта модель компа значительно превосходила по мощности те, что стояли у них в казарме. Увы, большинство функций пока оказались отключенными, но голосовая связь в списках разрешенных присутствовала. Денис попробовал подключить к терминалу свой наладонник, но таковых полномочий у него не оказалось, поэтому пришлось использовать динамики терминала, выставляя разговор на всеобщее слушание.
Домашний номер не отвечал довольно долго, и Денис начал было уже терять терпение, когда трубку взяла мать:
— Слушаю вас.
— Мама, это я!
— Сынок! Это твой новый номер?
— Да, мам. Слушай, папа дома?
— Нет, сынок, его дома нет.
Голос матери сделался тише:
— Дениска, папу вызвали на действительную военную службу!
Денис ошарашенно сглотнул. Отец, который уже три года как вышел в отставку, снова на службе?!
— Мама, что случилось?
— Не знаю, сынок. Сегодня утром к нам прибыл фельдъегерь.
Слышавшие разговор сокурсники молча переглянулись. Командование, не доверяя гражданским сетям, передало приказ лично в руки. Похоже на то, что происходящее выходило за рамки обыденности.
— Мам, что было в приказе?
— Денис, ты же знаешь папу. Он тут же сжег бумагу и сказал лишь, что его вызывают на службу. Но папа обещал позвонить сразу, как представится возможность. Денис, я места себе не нахожу. Только бы не война, сынок, только бы не война!
Денис постарался говорить максимально убедительно:
— Мам, ну какая война, с кем? Колонии спокойны, Большой Шрам утихомирен давным-давно, на Новом Авалоне сейчас у власти партия центристов, а они за Лигу.
Слышно было, что мать улыбнулась.
— Все-то ты у меня знаешь.
— Мам, у нас же читают курс политологии. Солдат Лиги должен знать, кому и за что он служит!
— Умница ты мой! У тебя-то все хорошо?
— Все отлично, мам! Завтра начинаем учебу. Мам, у меня времени немного.
— Будь осторожен, сынок…
— Буду, мам, привет брату!
— Конечно, передам, а ты не забывай мне звонить, раз уж вам теперь можно!
— Хорошо, мам!
Денис ткнул в экран, обрывая связь, и повернулся к остальным:
— Вот такие вот дела, парни. Батю вызвали на службу. А ведь ему пятьдесят семь, он уже три года как в отставке!
— Мужики, гадом буду, что-то случилось!
Стюарт повернулся к говорившему:
— Не пори горячку, Дэйв. В нужное время мы все узнаем.
Денис набрал номер Лии, но суровая надпись вернула его в реальность: «Ваш уровень доступа позволяет не более одного звонка в сутки! Попробуйте завтра в двадцать один час тридцать две минуты».
Денис выругался, похоже, и этот его роман скоро закончится. Девушки не любят долгого отсутствия бойфрендов, а встретиться им теперь явно придется не скоро. Неслышно подошедший Стюарт вгляделся в надпись и хмыкнул:
— Скажи спасибо, что хоть так. На первом курсе у нас вообще никаких звонков не разрешалось.
Он ткнул пальцем в часы:
— Половина десятого! Давайте-ка спать, парни. Завтра нас обещали прогнать через тесты. Лично я не хочу завалить их из-за недосыпа!
На том и порешили, наскоро умывшись и выбрав себе кровати. Денис взял себе ту, что стояла у дверей, он терпеть не мог спать у окна — оттуда то дует, то светит, в общем, никакого покоя. Сон пришел мгновенно и был глубоким, без сновидений.
На следующее утро их разбудили, как обычно, в шесть тридцать утра. Правда, вместо привычной по училищу зарядки, дали аж полчаса на приведение себя в порядок.
Помимо них, в особняке жило еще три десятка гардемаринов второго курса. К новичкам они отнеслись, мягко говоря, подозрительно. Что не удивительно, когда в течение года ты живешь в одном и том же коллективе, деля тяготы и лишения, то начинаешь воспринимать соседей как членов своей семьи. А какая семья с ходу примет пришедших со стороны?
Денис облачился в выданную форму, чувствуя себя довольно неуютно в светло-кремовом комбинезоне вместо привычного камуфляжа. В общем-то комбез оказался довольно удобным — с большим количеством карманов и креплений, сшит из прочной, но довольно мягкой металлизированной ткани. Эх, умел бы он еще подстраивать цвет под окружение, как десантный камуфляж, цены бы ему не было! Зато у комбеза оказался довольно приличный кондиционер, регулирующий температуру изнутри и обдувающий лицо приятной струей прохладного воздуха — полезное качество в экваториальных широтах. Покопавшись в нашитом на левый рукав меню, Денис выяснил, что заряда батарей вполне хватит на целый день, главное, не забывать по вечерам ставить их на подзарядку.
Сразу после завтрака новичкам в наладонники сбросили карту Академии, с указанием здания, куда им следовало прибыть. Это оказалось четырехэтажное строение из грязно-желтого камня с узкими затемненными стеклами во всю высоту стен. Светящаяся аршинная надпись гласила: «Третий учебный корпус». Дежурный на входе выслушал вопрос и, не меняя выражения лица, процедил:
— Аудитория тридцать девять.
После чего отвернулся, всем телом выражая крайнее неудовольствие. Да уж, не похоже, чтобы их тут любили.
Тридцать девятая находилась на втором этаже, сразу возле лестницы. Ряды терминалов уступами поднимались вверх, охватывая подковой лекционную трибуну с большим подвесным экраном позади преподавательского места. Окна изнутри оказались больше, чем выглядели снаружи, и ослепительное африканское солнце глушилось светофильтрами, дабы обеспечить гардемаринам комфорт. Да, местные заботились о том, чтобы в аудитории думалось без суеты. Будь тут десантное училище, садисты дизайнеры специально спланировали бы стеклянный потолок, дабы курсанты вдоволь пропотели, решая задачки по тактике. Рядом кто-то громко фыркнул, видимо, похожие мысли пришли в голову не только Денису.
В аудитории уже сидели и с любопытством пялились на вошедших около двух сотен гардемаринов, одетых в новенькие, с иголочки мундиры. Денис всмотрелся внимательно в их нашивки и легонько толкнул Стюарта:
— Глянь, они ж перваки!
— Уже заметил. Флотские совсем оборзели: нас со своими салабонами равнять!
Скучковавшиеся у входа десантники зароптали, когда внезапно с камчатки чей-то задорный голос спросил:
— Откуда будете, мужики?
— Рязанское десантное училище ВКС. Второй курс.
Голос заметно оживился:
— Мы тоже оттуда переведены. Первый курс, нас тут двадцать человек.
Денис хмуро поинтересовался:
— От вас каждого пятого, что ль, загребли? Кто же тогда учиться остался?
