Снова звякнули рюмки с истинно русским напитком.
Мы оба понимали друг друга и без слов. Все, что мы делали, — только ради своих близких, жен и детей.
ГЛАВА 5
Кровавая алхимия
Наука стала для меня отдушиной. Но и она была весьма специфичной — основанной на тех наработках, которые сохранились еще со времен моей «полночной практики», когда я лечил вампиров. У меня накопилось огромное количество данных, но вот систематизировать их и более подробно изучить все не получалось. Но теперь времени хватало.
Сотни графиков, диаграмм, распечаток, протоколы хирургических операций и исчерканные листки с «ветвистыми» формулами сложных биохимических веществ и превращений захватили меня всецело. Это были словно бы разноцветные кусочки стекла, из которых я собирал сложнейший и прекраснейший витраж, наполнявший мои действия светом знаний. Но стекла этого витража имели цвет крови.
Конечной целью исследований было выявление закономерностей нечеловеческой физиологии кровососов, которые мог ли бы помочь в уничтожении этих мразей.
Гемолитические яды, например, как показали мои исследования, изрядно портят кровь упырям — и в прямом и в переносном смысле. Токсины ядовитых змей, например Королевской кобры, по латыни — Naja Naja, могут причинить необратимые изменения эритроцитам. Одного грамма яда достаточно, чтобы убить 165 взрослых людей или две сотни вампиров. «Полночное племя» особо чувствительно к таким ядам.
Металлы, соединяющиеся с белками крови и образующие особые соединения — альбуминаты, тоже являются гемолитическими ядами. Это свинец и ртуть. Сходными с ней эффектами обладает и серебро, и чем оно чище, тем сильнее токсическое действие. Это свойство я использовал на практике: мои крупнокалиберные пули из серебра содержат внутри еще и аргентумную амальгаму — раствор металла в ртути. И оба этих компонента проявляют кумулятивный эффект, усиливая друг друга.
Но я не останавливаюсь на достигнутом и продолжаю свои «нечеловеческие» исследования. Главное мое сокровище — образцы крови и тканей из разных органов вампиров. Их я добыл во время хирургических операций — своеобразная плата за продление их страшных жизней…
Вот и сейчас я достал из специального холодильника пластиковую пробирку с образцом крови и набрал консервированную смерть в капилляр автоматической пипетки.
Сделал громче льющуюся из динамиков компьютера музыку.
У старого китайца я покупал корешки,
Толок их в чугунной ступе до состоянья муки,
Экстракты из мертвых трав и желчи раздавленных змей
Выпаривал я на медленном огне.
Песня Олега Медведева «Таблетки от счастья» подходила как нельзя лучше к моим опытам. Они действительно больше похожи на алхимию, но только уже в современном исполнении. Тихо жужжит, раскручиваясь, ультрацентрифуга — там, в тщательно уравновешенных высокопрочных пластмассовых пробирках осаждаются препараты крови. Дело в том, что каждый органоид клетки имеет собственное значение осаждения — так называемый коэффициент седиментации. Сейчас меня интересует измененный белок крови вампиров. Этот патогенный прион-глобулин мы обнаружили вместе с Гришей Панченко, когда вытаскивали укушенную вампиром Киру с того света. Так все и началось…
Пока шел процесс в ультрацентрифуге, я готовил сложный раствор химических реактивов. Автоматической пипеткой я точно отмерял нужное количество того или иного реагента и добавлял в одноразовую пробирку. Приготовив несколько доз препарата, я установил пробирки в специальную «трясучку» — аппарат, который встряхивает сосуды и перемешивает их содержимое.
Биохимия — наука точная и не слишком быстрая. Конечно, сейчас есть специальные приборы-анализаторы: сунул пробу и почти сразу получил листок с количественными и качественными данными по содержимому. Но проблема в том, что для более тонких исследований экспресс-методы не всегда подходят. Вот и приходится «химичить» по старинке.
Отдельно у меня готовы вещества-индикаторы и препараты для реакции агглютинации: слипания эритроцитов под действием специфических антител. В крови вампиров агглютинация происходила с существенными отличиями от обычной. И это тоже можно было использовать для идентификации измененных эритроцитов.
Мои движения расчетливы и точны — с такими биопрепаратами нужно быть особенно осторожным. Форма передачи заразного агента, содержащегося в крови и измененных тканях вампиров, — непосредственно через кровь. Конечно, такие работы опасны, и защита у меня была по пятому, самому высшему, классу биологической угрозы. В помещении был устроен специальный бокс с пониженным давлением, чтобы инфекционный агент не вынесло за пределы помещения. Здесь же были установлены современные фильтровентиляционные устройства с мембранными фильтрами. Я работал в специальном комбинезоне, респираторе и очках. На руках — само собой, были надеты перчатки.
А колонки все пели:
Метался, менял составы, терял надежду, и вдруг
Я понял, что на ладони моей конечный продукт,
Лекарство, которое входит в любой джентльменский
набор,
Отныне оно всегда в моем портмоне:
Таблетки от счастья,
Таблетки от счастья.
Ну, до конечного продукта мне еще далеко… А пока приготавливался «коктейль» из органоидов клеточной суспензии в ультрацентрифуге, настала очередь исследований препаратов биопсии. Образец на предметном стекле лег под объектив цейссовского бинокулярного микроскопа. Окрашенные фуксином и гематоксилином нервные волокна выделялись в поле зрения микроскопа. Часть из аксонов — длинных отростков нервных клеток, была лишена белковой миелиновой оболочки.
Это все — разрушительное действие прионов — единственных веществ или существ, размножение которых происходит без участия нуклеиновых кислот. Их название происходит от английского сокращения «proteinaceous infectious particles» — «белковые заразные частицы». Это особый класс инфекционных агентов, чисто белковых, не содержащих ДНК или РНК, но, тем не менее, вызывающих тяжелые заболевания центральной нервной системы у человека и ряда высших животных. Еще их называют «медленными инфекциями». Прионы, в частности, вызывают и печально знаменитое «коровье бешенство». В ходе исследований мозговых тканей умершего от «коровьего бешенства» крупного рогатого скота было доказано, что прионы не содержат нуклеиновых кислот, а представляют собой белки.
Год назад, когда я вытаскивал Киру с того света, пришлось сильно напрячь мозг. И я разгадал саму сокровенную тайну вампиров. Тайну крови. Сама кровь вампира и является тем, что изменяет организм обычного человека или убивает его. У вампиров — аномальный гемоглобин. Его белковая часть — глобин — представлена прионовым белком. Прионное состояние белка характеризуется переходом обычных α-спиралей белка в аномальные β-слои.
В случае с кровососами заражение здоровой крови «вампирским прионом», по моим теоретическим выкладкам, происходило следующим образом. Прионоподобный «аномальный» белок глобин находился в составе измененного гемоглобина вампиров. В результате этот мутированный гемоглобин разрушается как обычно: на небелковую часть — железопорфириновый гем и белок глобин. Последний и есть прион, патогенная белковая молекула, которая способна к самовоспроизведению так же, как и нуклеиновые кислоты — РНК и ДНК. Она начинает изменять белковую часть гемоглобина жертвы. Постепенно в течение семидесяти двух часов прионовый «вампирский» глобин заражает всю кровь объекта «полночной охоты». А это, в свою очередь, ведет к перестройке физиологии всего организма.
