— Совершенно верно. И добро пожаловать, Изабелла. Давно пора нам встретиться.
Поскольку, заметив его, Изабелла совсем перестала двигать руками, ее тело стало замедлять свое движение, пока совсем не остановилось в воздухе. Потом оно плавно нырнуло и опустилось на тротуар.
Подавшись вперед и вытянув шею, Броксимон взглянул поверх ее живота на землю.
— Не волнуйтесь — как только вам захочется продолжить движение, вы можете это сделать. Все, что для этого нужно, — грести руками, как вы делали раньше.
— Вы знаете, кто я?
— Ну конечно, Изабелла. Вас все здесь знают.
— Все? Что значит «все»?
Броксимон неторопливо протянул руку и повел ею вокруг себя.
— Все, кого вы здесь видите.
Не успела она спросить, где это здесь, как он заметил кого-то в стороне слева от них и окликнул его:
— Йельден! Йельден, мы тут! — И обернулся к ней.
— Вы обязательно должны познакомиться с этим парнем. Настоящий оригинал.
Чепуха какая-то. Новости обрушивались на нее разом, но вызывали только новые вопросы. А ей нужны были ответы. Сняв Броксимона со своего живота, она поставила его на землю и встала. И только выпрямившись во весь рост, посмотрела туда, куда указывал малыш. В пяти футах от них стоял человек из сливочного масла.
— Изабелла, позвольте представить — Йельден Баттер.
Он был ярко-желтый. Его голубые джинсы и такого же цвета джинсовая рубашка оттеняли желтизну. Еще на нем была потрепанная соломенная шляпа с дыркой, из-под красной ленточки на шляпе выглядывал одуванчик. Из левого уголка рта свисала длинная соломинка.
— Здорово, Изабелла. — И он протянул ей руку. Но стоило ей протянуть свою, как он тут же отдернул ладонь и ткнул оттопыренным большим пальцем через плечо. И загоготал. — Во, бля! До сих пор все попадаются!
Броксимон закатил глаза и утешительно похлопал Изабеллу по туфле.
— Не обращайте внимания. Он живет в пятидесятых. Оттуда и все его шуточки, да что шуточки — вся его жизнь. Верно, Йельден?
Масло глянуло на них и самодовольно ухмыльнулось.
— А вы ели в детстве «Йельден Баттер», Изабелла?
Она так внимательно рассматривала желтого человека, что даже не расслышала вопрос. Ошибки не было — чем внимательнее она приглядывалась, тем яснее видела, что он и впрямь сделан из масла.
— Что?
— Я спросил, а вы ели в детстве «Йельден Баттер»?
— А что такое «Йельден Баттер»?
Йельден Баттер приложил руку к груди и обиженным голосом произнес:
— Это я. Нас ведь, кажется, только что познакомили.
Изабелла посмотрела на Баттера, потом на Броксимона и снова на Баттера.
Броксимон заметил в ее глазах нарастающую тревогу и пояснил:
— «Йельден» назывался популярный сорт масла, который продавали в Калифорнии в шестидесятых и семидесятых. Вот он и блистал в телевизионных рекламах этого масла. — И он показал на желтого человека.
Йельден сунул большие пальцы рук под мышки и очень громко запел:
Йельден Баттер в каше —
солнце в небе пляшет!
Броксимон поспешно зажал ладонями уши.
— Йельден, прекрати! Богом клянусь, если ты снова станешь орать эти проклятые вирши…
Поздно… Йельден добрался уже до третьего куплета, пока Броксимон порылся в кармане, вытащил зажигалку и одним щелчком зажег. Вытянув вперед руку, он сделал к куплетисту шаг. При виде крохотного язычка пламени, достаточного, чтобы его расплавить, Йельден немедленно заткнулся.
А Изабелла подумала: «Почему он его просто не задул?» Но потом вспомнила, где она. Здесь все по-другому. Может, в этом мире люди из масла не умеют задувать огонь.
Поспешно отступив на несколько шагов, Йельден сказал Броксимону:
— Ну ладно, ладно, не буду. Убери эту штуку. Я только пришел сказать, что тебя твой дружок ищет.
Изабелла понятия не имела, о чем он говорит. Какой еще друг? Она посмотрела вниз, на Броксимона, надеясь, что он понимает, в чем дело.
Броксимон спросил:
— Откуда ты знаешь? Когда ты его видел?
Йельден обиженно ответил:
— Пару часов назад. — И посмотрел на Изабеллу. — Соображаешь, о ком я, или нет?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Саймона не знаешь? Саймона Хейдена? Да брось, знаешь ты его, ведь так?
— Саймон здесь?
— Это его мир. Добро пожаловать в страну Саймона Хейдена.
* * *
Если бы при жизни Саймона Хейдена спросили, как часто он видел во сне Изабеллу Нойкор со дня их первой встречи, он не без смущения вынужден был бы признать, что по крайней мере раз в неделю. По причине своей красоты он обычно не встречал у женщин отказа. А если и встречал, то либо тут же забывал строптивицу, либо из спортивного интереса начинал подыскивать ключик к ее сердцу, нужный ему лишь на короткий срок, до победы.
Изабелла отказывала ему часто, но каждый раз так мило, или остроумно, или эротично, что его интерес к ней перерос в легкую форму одержимости. А Хейден никогда не принадлежал к породе маньяков. Всю жизнь, кроме, разве что, нескольких последних лет перед смертью, ему с легкостью давалось все, за что он ни брался. У него просто не было причин для одержимости, все и так само шло ему в руки, только попроси. Более того, не надо было и просить, все сами предлагали ему все, на что он клал глаз.
Но только не Изабелла. Немного погодя он перестал понимать, имеет ли она для него значение сама по себе. Добиться ее имело значение, трахнуть — тоже. Залезть на нее, голую, да засадить поглубже — вот что имело значение.
Последний шанс завладеть ею Хейден потерял, пригласив ее на вечеринку, где она встретила Винсента Этриха. Сам Хейден познакомился с Винсентом в Лос-Анджелесе, куда приезжал по делам, и тот ему очень понравился. Отчасти потому, что оба были отчаянными юбочниками, и общего между ними хватало. Этрих хорошо знал Лос-Анджелес и свел Хейдена со многими интересными людьми. Вдвоем они тоже неплохо проводили время. Пару лет спустя, когда они случайно столкнулись в венском «Лоос баре», Хейден с лихвой вернул долг. А когда он услышал, что Винсент знаком с Флорой Воэн, то тут же пригласил его на вечеринку, где, как он знал, будут и Флора, и Изабелла, — о чем сожалел весь недолгий остаток своей жизни.
Меньше чем за неделю Этрих завладел сердцем Изабеллы, а также ее телом, разумом и душой. Хейден был потрясен, но что он мог поделать? Хуже того, Этрих был так благодарен ему за встречу с этой потрясающей женщиной и то волшебство, которое между ними происходило, что при каждой встрече только о ней и говорил, заливаясь соловьем. Разумеется, ни о каких подробностях он не распространялся, ведь он глубоко ее уважал. А Хейден нуждался именно в подробностях. В каких местах у нее родинки? Крикуша она или нет? Отказывается от чего-нибудь в постели или не знает стыда? Судя по намекам и молчаливым улыбкам Этриха, Изабелла Нойкор была тигрицей, ураганом и наслаждением во всех смыслах. Хейден боялся, что у него лопнет голова.
