Что делать? Мысли заметались, он чуть было не потерял ту цепочку ходов, что составил заранее. Делать-то что? Сбить рисунок, схему разгадывания пасьянса? Пойти на штрафной бал, отдавая первенство Смоки?
Наверное, он так и сделал бы, но тут же пришло и понимание другого…
Пилот Смоки тоже мог изменить схему, возвратив на стол фишку, убранную Джоктом, а вместо нее убрать другую, свою… Мог, но не стал этого делать. Может быть, так и нужно? Или где-то рядом подвох? А Смоки просто не хочет набирать штрафных баллов?
Еще сложнее было понять инструктора. Ведь именно Джокту почему-то был передан первый ход. Нетрудно догадаться, что за этим должно последовать. Только Смоки мог изменить ситуацию. Потому что снимал фишки за Джоктом. Но он этого не сделал… Почему?
Круг замыкался, Джокта бросило в жар от осознания собственной самонадеянности.
«Дурак! Самовлюбленный сноб! – мысленно отругал он себя. – Чем я думал, когда начинал партию?»
Двадцать первый ход. Дальше пасьянс разбирался сам собой. Все угловые, запирающие фишки уже открыты, при их снятии высвободились и остальные…
– Ну что ж. Очень неплохо, – вернул его к действительности голос Смоки.
Впрочем, офицер обращался к инструктору. А Джокт увидел, как гаснет, отключаясь, барьер. Партия была остановлена.
– Можно не продолжать, дальше все ясно, – пояснил инструктор.
Да, можно и не продолжать. Все ясно. Джокт не годится в ведомые к Смоки. Но совершенно неожиданно барьеры вспыхивают вновь, и к столу подходит Спенсер…
– Начинайте! – командует инструктор.
Право первого хода передано Спенсеру. Тот снимает абсолютно ничего не дающую в перспективе фишку, самым наглядным образом поощряя Джокта перехватить инициативу, и все повторяется.
Двадцать четыре хода. Один штрафной балл – за первый же ход. Барьеры гаснут…
– Но почему? – недоумевал чуть позже Джокт, когда инструктор объявил то, чего уж никак нельзя было ожидать. – Как я могу стать лидером для…
Инструктор молчал и улыбался, за него ответил Спенсер:
– Можешь! Я ведь тебе говорил когда-то, что срок службы не влияет на положение в тройке.
Спенсер тоже улыбался. Но самой странной выглядела третья улыбка – улыбка Смоки. Она появилась всего на секунду, но секунда показалась Джокту часом.
– Привет, новый лидер! – сказал Смоки, протягивая руку, словно знакомясь с Джоктом заново.
Не улыбался только Джокт. Он даже не нашел, что можно сказать в такой ситуации, а его попытку возражать просто не приняли во внимание.
Таково было второе значительное событие в его жизни после полета в Серый Прилив, к планете Бессмертных. Так что вновь появиться у входа в этот же Прилив ему предстояло с новыми ведомыми – Спенсером на «Стеле» и Смоки Фаервью на «Гольфе». Но было еще и третье событие… Наверное, оно окончательно примирило Джокта и с отказом Бар Аарона помочь Каталине выйти из состояния зависимости от Игры, и с переходом в другую тройку.
Барон. Член семьи хайменов, для которого все происходящее являлось просто фарсом, спектаклем с декорациями, но декорациями отнюдь не вечными.
Вскоре ему предстояло отправиться на Землю. Навсегда снять форму пилота и пройти семь кругов ада, где главными пытками должны были стать изощренная человеческая жестокость – та, что не считается даже с кровным родством, – алчность, подлость и продажность тех, в чьих силах было помочь. Совершенный им когда-то бунт, юношеская выходка, которую он посчитал актом гражданского героизма, вот-вот должна была обернуться трагичной несправедливостью.
– Джокт. У нас все равно не получилось бы летать вместе. Потому что… Ну ты знаешь. Из штаба пришел запрос. Они хотят обставить дело так, будто им потребовалось несколько молодых офицеров для какого-то торжества. Видел уже, как это делается… Что-то вроде панихиды по погибшим на «Инке», только повод другой, все в мажоре, народу побольше. Ну там молодая смена выпускает голубей в небо или что-то в этом роде. Только, боюсь, моего лица ты не увидишь в видеохронике. По дороге ведь всякое может приключиться, временное помешательство, например, вполне удобная мотивировка. Такая штука вызовет только брезгливость у тех, кто смог бы копнуть поглубже…
– Я не знаю, что сказать, – растерялся Джокт после печальной исповеди друга. – Я не знаю, что сказать и что сделать… Неужели Старик не может помочь?
– Комендант – настоящий человек, никогда этого не забывай! Но в моем случае даже он бессилен…
Уже ночью Барон ворвался в каюту Джокта совсем другим – обновленным, с горящими глазами, и, ожесточенно жестикулируя, сообщил невероятное известие.
– Джокт! – орал он на весь коридор, не обращая внимания на суровое напоминание электронных часов о том, что уже половина третьего. – Джокт! Я же говорил, что Старик – настоящий человек! Человечище!
– Что случилось? – Сорвав наушники и едва успев выбить дробь на клавиатуре работающего компьютера, Джокт почему-то стыдливо отвернул экран в сторону.
Но Барон даже не обратил на этот жест внимания.
– Завтра… То есть сегодня уже! В рейд уходит особая группа! Подлетное время до цели – два месяца!
– Ну и что? – Джокт все еще недоумевал по поводу позднего визита, хотя всей душой желал бы разделить радость Барона.
Для этого осталось только понять – с чего бы это? Откуда? Что за весть так взбудоражила его друга?
– Два! Месяца! – раздельно повторил Барон. – Дошло? И я иду в составе группы из тридцати истребителей. Как тебе новость?
Теперь Джокт понял. Его доклад о проходе Серым Приливом заставил офицеров-аналитиков разделиться во мнениях на две группы. Но пока не прекращались споры и расчеты всех трудностей по проникновению в «счастливый» Прилив, – а что еще счастье для военных астронавтов, как не это? – было принято решение о прямолинейном достижении нужного оперативного квадрата. То есть об отправке небольшой ударной группы собственным ходом, без использования приливных точек. Именно эта группа должна отворить изнутри дверь, что выведет флот «Австралии» к новым победам! Домашняя планета Бессмертных – это не шутка!
Фактически это оказалось самым важным открытием за время войны. В случае удачного штурма планеты можно было надеяться на захват таких данных, что даже и не снились всем аналитикам, исследователям и разведывательным службам Солнечной.
– Но как это получилось? Ты же говорил, что запрос из штаба…
– А-а, ерунда! Всегда найдется нерадивый офицер связи, который такой запрос посчитает второстепенным и передаст его коменданту уже после отправки ударной группы.
– Разве за это не наказывают? Что случится с офицером связи?
– Конечно, его накажут! Влепят выговор, могут понизить в звании. Хотя я не думаю, что дойдет до такого, по большому счету запрос действительно второстепенный, не относится к выполнению боевой задачи. Ну вместо одного молодого пилота пришлют другого. Хоть двух, хоть трех, да хоть целую группу! Снимут с линкора, который стал в док, на профилактику всех пилотов миниджетов, и… Велика беда! Они сами себя перехитрили!
