— Женщины испугались, что их обвинят в смерти этого человека, поэтому наняли меня, чтобы я нашел убийцу.
Шериф вяло похлопывал клинком по ладони. Криспин наблюдал за его движением.
— И что? Где теперь эти женщины? — Уинком поднес кинжал к лицу Криспина. — Следи за каждым своим словом.
— Да уж слежу как могу, милорд. Они… в безопасности. В надежном месте.
Шериф наклонился вперед и приставил кончик кинжала к носу Криспина.
Криспин скосил глаза на лезвие и вздохнул, гадая, как будет выглядеть без носа. Сглотнул.
— Этого я вам сказать не могу, милорд. Они наняли меня и для того еще, чтобы я их защищал.
Уинком выпрямился и встал позади стула, на котором сидел Криспин. Он казался сыщику пауком, который ползет по его ноге, готовый укусить в любой момент. Криспин не смел шевельнуться.
— Это не ответ.
— Знаю, милорд. Но что вы от меня хотите? Предать доверившихся мне?
Уинком негромко прищелкнул языком, и у Криспина зашевелились волосы на затылке.
— Ни в коем случае, мастер Гест.
Клинок со свистом скользнул в кожаные ножны у самого уха Криспина. Он облегченно вздохнул.
— Давай-ка пойдем на место преступления, — сказал шериф, — и обсудим это там.
Глава 5
Криспин снова стоял в той комнате в «Голове короля», где жили сестры, и примечал, что изменилось, а что осталось без изменений. Джек пробормотал, что боится мертвецов, и попросил разрешения подождать на улице, вместе с солдатами шерифа. Криспин рассеянно кивнул, и Джек обвел комнату взглядом и исчез как тень.
Покойника перенесли на койку, на соломенный тюфяк. Над мертвым стояли два француза в точно таком же платье, что и погибший, — поделенный на четыре поля упелянд с французскими лилиями.
Криспин обратил внимание на их слегка порозовевшие лица и немилосердно зачесанные назад волосы. Где была эта парочка, когда убили их товарища?
— Французский посол приказал им явиться ко двору, — прошептал Криспину шериф, — но здесь по-французски никто не говорит.
Он посмотрел на писаря, стоявшего рядом. Тот покачал головой.
— Mes seigneurs, un mot avec vous?[10]— повернулся к французам Криспин.
Мужчина с темными, зачесанными назад волосами, отозвался:
— Oh oui. Enfin, un anglais qui yaut la peine[11].
— Вы путешествовали втроем? — продолжат Гест на их языке.
Мужчины закивали.
— Вы видели, что произошло?
Темноволосый пожал плечами:
— Мы были… заняты.
— Ясно. А он не проявил склонности к подобному «занятию»?
— Мы не знаем. Думаю, он нашел для себя добычу и, возможно, последовал за ней сюда.
— Насколько я понимаю, французский посол хочет, чтобы вы явились ко двору.
Мужчина сплюнул на пол.
— Он хочет посадить нас под замок за нашу беспечность. У нас нет никакого желания играть ему на руку.
— Если вы прибыли в Англию для того, чтобы попасть в Вестминстерский дворец, тогда зачем развлекались здесь, в этом сомнительном заведении?
Француз переглянулся со своим светловолосым товарищем.
— Мы… у нас были здесь дела. Мы должны были… подготовиться к появлению при английском дворе.
— Здесь? — скептически переспросил Криспин.
Шериф ткнул его локтем.
— Что он сказал?
Криспин знаком попросил шерифа помолчать.
— Могу я пересказать господину шерифу эту… историю?
Мужчина презрительно усмехнулся:
— Скажите ему что хотите. У нас есть еще один товарищ, который ищет реликвию. Мы в вашей помощи не нуждаемся.
Криспин повернулся к сгоравшему от нетерпения Уинкому.
— Они отказываются идти ко двору. Они чувствуют, что это ловушка.
— Проклятые французы, — пробормотал Уинком. — Узнай их имена.
Криспин снова повернулся к иностранцам.
— Господин шериф желает узнать ваши имена.
Темноволосый мужчина поклонился.
— Готье Ле Бретон. А это, — он жестом указал на своего компаньона, — Лоран Лефевр. Наш покойный друг, — он перекрестился, — это… был… Мишель Жирар.
Уинком кивнул своему писарю.
— Ты понял?
Писарь торопливо зацарапал пером по вощеной табличке. Шериф прищелкнул языком и, оставив в покое писаря и курьеров, переключился на покойника. Глубоко вошедшая стрела по-прежнему торчала из его груди.
— Что насчет стрелы? — спросил он у Криспина. — Можешь что-то сказать?
Поклонившись курьерам, стоявшим в центре комнаты, Криспин отошел к Уинкому.
— Стрела благородного человека. Ястребиное оперение дороже, чем более распространенное гусиное.
— Согласен. Где он находился, когда его застрелили?
Криспин прошел несколько шагов по земляному полу и остановился в нужном месте. Здесь все еще оставалась лужица крови, смешанной с землей, а вокруг нее — множество следов.
— Здесь, милорд.
Уинком подошел и уставился на указанное место.
— Борьбы не было?
— Его оружие осталось в ножнах.
— А что насчет выстрела? — Он посмотрел на окошко. — Из того окна без всякого труда можно выстрелить вниз.
— Посмотрите на угол, под которым торчит стрела. Француз должен был лежать на спине, чтобы его застрелили из того окна.
— Что? — Уинком вернулся к мертвецу и наклонился над ним. Потрогал стрелу и фыркнул. — Да. Угол не тот.
— Как я и сказал, милорд.
— Значит, он был застрелен здесь?
— Похоже на то, господин шериф. С близкого расстояния.
— Из-за этой проклятой реликвии.
Криспин помолчал. Что он мог сказать? Сыщик знал, что таинственный лучник убил не из-за реликвии, обладателем которой стал теперь он.
— Возможно. Но могут быть и другие, неизвестные нам мотивы.
Уинком поджал губы.
— А зачем ты это говоришь?
Один из солдат шерифа, растолкав французов, пробрался к Уинкому.
— Милорд, королевская стража собирает мужчин для упражнений в стрельбе из лука.
