— О, не надо это переоценивать! — засмеялась леди Мак-Дугал, шотландская деревенская дворянка, супруг которой обладал местом в парламенте. По этой причине ее семья зачастую подолгу бывала в Лондоне. — Ох уж эти девушки с их мечтаниями! Это все попадает к нам из французского королевского двора. Faire l’amour[1]как смысл всей жизни! Причем ваша дочь хотя бы соблюла определенный стиль — молодой человек все-таки обедневший лорд. Наша Айлин в прошлом году вообще собиралась выйти замуж за конюха! Представьте себе, этот парень едва мог писать и читать. Пару раз сопроводил ее на конные прогулки и совершенно свел с ума. Конечно, это удалось довольно легко устранить... И с Норой будет не иначе. Просто ее энергию, ее мысли нужно направить в другое русло. Знаете что? Мы возьмем ее с собой в Балморал, на охотничий сезон, она могла бы поучаствовать в нескольких охотах. Купите ей нового коня, и она будет счастлива. А главное, там же устраивают один бал за другим. Она познакомится со столькими молодыми джентльменами!
А их немало, и все прекрасные наездники, хорошие танцоры... Что касается финансовой стороны, я, конечно, гарантировать ничего не могу, — засмеялась леди, — но зато тема «Гринборо» на этом, безусловно, будет закрыта.
Томас Рид покинул ее утешенным. Леди Мак-Дугал была права: Норе немного не хватало чувства реальности, но она не была лишена рассудительности. В отличие от Айлин Мак-Дугал, она со своей тайной любовью по крайней мере продемонстрировала чувство собственного достоинства. Рид был почти в хорошем расположении духа, когда вызвал Нору вечером на совместный ужин и рассказал ей о своих планах. Однако возмущение дочери обескуражило его.
— Не хочу я никакого коня, папа. Я хочу Саймона! Я больше не ребенок, которого можно отвлечь от кукольного домика при помощи других соблазнов!
Нора швырнула свою салфетку на стол и с грохотом отодвинула тарелку.
— Всего три дня назад ты говорила мне, что хочешь купить своему избраннику должность в колониях, — заметил Рид, которого начала выводить из себя собственная беспомощность по отношению к Норе. — Раньше был кукольный домик, теперь дом в колониальном стиле — ты остаешься верной «стилю кондитера», а плантаторы любят разрисовывать свои резиденции в пестрые цвета.
— Я согласна жить с Саймоном даже в хижине! — возразила Нора.
Действительно, такое убежище, укрытое пальмовыми листьями, было частью ее любимых ежедневных мечтаний.
— И в любом случае я выйду за него замуж! Мне все равно, что ты на это скажешь!
Томас Рид вздохнул и для начала объявил ей домашний арест — не исключалось, что Нора действительно могла сбежать! Хотя об этом он не особо беспокоился: Саймон Гринборо, конечно, не имел денег для того, чтобы переселиться за океан. И, кроме того, сейчас он сам рыл себе могилу. Еще один день его беспричинного отсутствия на работе, и Рид поддастся требованиям старшего писаря и уволит молодого человека. А там пусть сам смотрит, что с ним будет дальше!
На самом деле Рид прождал почти целую неделю и лишь тогда приказал вручить Саймону Гринборо извещение об его увольнении. Кроме того, он поручил своему доверенному секретарю вставить в письмо фразу, что, мол, если мистер Гринборо желает получить рекомендации, то в любое время может прийти в контору Рида. Мистер Симпсон, начальник бюро, воспротивился этому, но Томас Рид тем самым успокоил свою все еще нечистую совесть — он сделал все, что можно было сделать, для своего строптивого служащего.
Намного более дерзкая Нора не приняла всерьез свой домашний арест. В первые дни, конечно, прислуга строго следила за ней в соответствии с указаниями отца, но, когда через неделю она прокралась к Пепперсу в конюшню, никто из слуг не сделал ей ни единого замечания.
Кучер сидел на деревянном стуле в каморке, где хранились седла, и полировал упряжь смесью из воска и скипидара.
— Красиво выглядит, — сказала Нора после обмена приветствиями. — Но для того, чтобы упряжь действительно хорошо заблестела, требуется много работы, не так ли?
Кучер, маленький четырехугольный человечек с добродушным круглым лицом, улыбнулся и посмотрел на Нору своими всезнающими голубыми глазами.
— Ну-ну, не притворяйтесь, маленькая леди, — благодушно сказал он. — Неужели вы действительно хотите поговорить со мной о том, как чистить упряжь? Что вам нужно, мисс Нора? Опять тайное свидание? Тут я вам больше не помощник, ваш отец и без того устроил мне настоящий допрос. Конечно, я все отрицал, потому что ведь я ничего не видел, да? — Он подмигнул ей. — Но больше уже нельзя, мисс, сейчас, когда отец знает обо всем и решительно настроен против этого.
Нора кивнула.
— Я... Я просто хотела... Я уже давно ничего не слышала о Саймоне, — наконец вырвалось у нее, — а это на него совсем не похоже. Он... Он ведь джентльмен! А сейчас... Он просто исчез. Не сказав ни слова. И... И я подумала, не оставил ли он у вас какую-нибудь весточку для меня?
Пепперс отрицательно покачал головой.
— Нет, мисс. И у других тоже. Мистер Рид уже спрашивал про него, но никто ничего не слышал и не видел. Можете поверить, мисс Нора, мы бы сказали вам, если бы...
Нора потерла нос. Она делала так всегда, когда размышляла или пребывала в недоумении. Пепперс считал, что при этом у нее был трогательный и беспомощный вид, как у ребенка. Он вздохнул.
— Послушайте, детка, лучше всего было бы забыть о нем, — по-отечески ласково сказал он затем. Такие советы, конечно, превышали его полномочия, но, черт возьми, он знал эту молодую женщину с пеленок! — Человек исчез, и вместе с ним исчезли его манеры, мисс Нора. Он хотел только ваших денег...
— Исчез? — Нора наморщила лоб. — Что это значит? Мой отец его уволил?
Пепперс покачал головой.
— Нет. Нет. Я не знаю. Я слышал что-то лишь вполуха, однако похоже, что после разговора с вашим отцом он больше не появлялся в конторе.
Нора испуганно распахнула глаза. Она не удивлялась осведомленности слуг о том, что Саймон просил ее руки. Такое невозможно скрыть, наверное, дворецкий подслушивал и в свежем виде передал все это дальше. Но как Саймон мог не прийти в контору? Она себе такого не представляла. Без сомнения, ее отец уязвил его гордость, но честь Саймона Гринборо уже не раз подвергалась ударам, а он по-прежнему оставался джентльменом с развитым чувством долга. Кроме того, она не могла поверить, что он так легко сдался. Саймон ведь любил ее не меньше, чем она его. Что-то, наверное, случилось...
Нора выпрямилась. Она приняла решение.
— Отвезите меня в контору, пожалуйста, — попросила она Пепперса. — Я должна... Я должна кое-что найти.
Пепперс сочувственно посмотрел на нее.
— Деточка, оставьте это. Этот парень не любит вас!
Нора отрицательно покачала головой.
— Нет, Пепперс! — заявила она на чипсайдском диалекте, свойственном речи своего собеседника. — Так быстро я не сдаюсь. И даже если Саймон Гринборо больше не любит меня, то об этом он должен сказать мне сам.
