– Мне кажется, что она очень отличается от женщин вашего племени.
Камчак снова рассмеялся, и цветные шрамы на какой-то миг сморщились на его скуластом лице.
– Еще бы, – сказал он, – она воспитана для того, чтобы послужить призом в играх Войны Любви.
– Я не понимаю, – со вздохом признался я.
– Ты видел Равнину Тысячи Столбов? – спросил меня он.
– Нет.
Я как раз собирался расспросить его поподробнее, как вдруг услышал громкое фырканье и визг каийлы где-то меж фургонов. Вслед за этим послышались громкие крики женщин и детей. Камчак, прислушавшись, на секунду замер; прозвенел сигнал маленького гонга, и воздух дважды огласился ревом рогов боска.
– В лагерь доставлен пленник.
Глава 6. ЭЛИЗАБЕТ
Камчак быстро пошел на звук по проходам среди фургонов. Я едва поспевал за ним. В том же направлении двигались многие – к нам присоединялись свирепые, покрытые шрамами воины, мальчики с гладкими лицами, помахивающие на ходу заостренными палками погонщиков босков, одетые в дубленые кожи женщины, оставившие свои котлы, полуголые малыши, к нам присоединялись даже рабыни, даже та самая обнаженная девушка, увешанная колокольчиками, несущая тяжелый груз – длинные полосы вяленого мяса боска, даже она спешила на зов гонга и рогов.
Внезапно мы выскочили на самую середину того, что оказалось широкой, покрытой травой улицей, по обе стороны которой рядами выстроились фургоны кочевников, так, словно это длинное, ровное пространство представляло собой широкое зеленое авеню в этом странном городе фургонов и босков.
Вдоль него выстроились ряды зевак – тачаков и рабов: среди них были предсказатели и заклинатели, певцы и музыканты; то тут, то там из толпы тянул шею какой-нибудь торговец из города – время от времени тачаки позволяли торговцам проникать на свою территорию. Каждый из них, как я узнал позже, имел на предплечье небольшое клеймо в форме раскидистых рогов боска, которое гарантировало ему безопасность передвижения по равнинам народов фургонов во время торгового сезона. Основную трудность составляет как раз получение такого клейма – в случае, если песни певца не понравились, а товары торговца пришлись не по душе, его просто убивали.
Носители этого клейма имели статус полурабов.
Теперь было видно двоих всадников, приближавшихся к нам на каийлах по широкой травянистой улице. Между ними к стременам была горизонтально прикреплена пика, удерживающая каийл на расстоянии пяти футов друг от друга. Привязанная кожаными ремнями за шею к пике, меж всадников, спотыкаясь, бежала девушка. Руки её были связаны за спиной.
Меня удивил её вид – одежда её явно не была горианской – не городской и не той, что носят крестьянки, даже не той, что носили девушки свободного народа фургонов.
Камчак выступил в середину прохода, поднял руку – и оба всадника осадили своих скакунов.
Я не верил своим глазам: девушка тряслась, хватая ртом воздух, колени её подгибались – она, бесспорно, свалилась бы на траву, не будь поддерживающей её пики. Тщетные попытки высвободить руки, похоже, окончательно лишили её сил, глаза её затуманились – сомневаюсь, чтобы она понимала, что с ней происходит. Спутанные длинные волосы, блестящая от пота кожа, перепачканная, порванная одежда (обрывки желтого нейлона свисали с плеч, – по-видимому, она порвалась, когда воины продирались вместе с ней сквозь кустарник), израненные, местами кровоточащие ноги и привязанные к шее за шнурки туфли – вот приблизительный её портрет.
Камчак, похоже, был удивлен не меньше меня.
Мне кажется, что до сих пор он не встречал столь экзотически одетой женщины. Похоже, оценив длину её юбки, он решил, что это – рабыня, и был несколько озадачен отсутствием металлического ошейника на её шее. Впрочем, ошейник все-таки был – толстый кожаный воротник, прикрывающий почти всю шею.
Камчак подошел к ней поближе, поднял рукой её голову и с интересом уставился ей в лицо.
Девушка открыла глаза и, завидев дикое, способное перепугать кого угодно, покрытое шрамами лицо, пронзительно завизжала и попыталась вырваться, но пика крепко удерживала её на месте. Тогда она замотала головой, вереща так, что я невольно подумал, не сорвет ли она голос; одно мне было совершенно ясно – она ничего не понимает, не верит своим глазам и все вокруг считает галлюцинацией. Интересно, долго ли её придется убеждать, что она не сошла с ума? Все дело в том, что на ней была земная одежда.
У меня защемило сердце. У неё были красивые волосы и красивые глаза. В моем мозгу пронеслась мысль, что цвет её волос – черный – может снизить её цену в глазах кочевников.
На ней было надето простое желтое платье в оранжевую полоску с длинными, узкими рукавами на манжетах и высоким воротником, похожим на воротник мужской рубашки, как это ни нелепо выглядело в данной ситуации, застегнутым на все пуговицы. Не могу не сказать сразу, что, даже несмотря на её состояние, она оставалась красивой, стройной девушкой с длинными ногами. Я, помню, подумал тогда, что, даже несмотря на цвет волос, на Горе за нее, пожалуй, дадут хорошую цену.
Камчак сорвал туфли с её шеи, и она вновь закричала.
Он бросил её обувь мне.
Это были оранжевые туфли из хорошей кожи, с ремешками, пряжками и каблуками – примерно в дюйм высотой. Я не стал никому показывать полустертое название фирмы – все равно никто из тачаков ничего бы не понял. Оно было написано по-английски.
Девушка, похоже, решила прояснить обстановку:
– Меня зовут Элизабет Кардуэл, – робко начала она, – я – гражданка Соединенных Штатов Америки… – Она обвела взглядом толпу и продолжила, вновь обращаясь к Камчаку, по-видимому сочтя его за главного: – Я – американка… мой дом в Нью-Йорке…
Камчак озадаченно взглянул на всадников, те – на него.
– Она – варварка, она не знает языка, – прошептал один из них.
Я решил, что лучше будет промолчать.
– Вы все сошли с ума! – вдруг вскрикнула девушка, забившись в ремнях, держащих её. – Сошли с ума!
Тачаки, да и все остальные были в явном замешательстве.
Я молчал.
В моей голове мучительно неслись мысли одна мрачнее другой: девушка, землянка, взята тачаками именно в тот момент, когда среди них появился я в надежде разыскать и вернуть Царствующим Жрецам некую таинственную золотистую сферу – последнюю единственную надежду их вымирающего, но великого вида. Была ли она подослана Царствующими Жрецами? Попала ли она сюда в результате «приглашения»? После не столь давно закончившейся войны силы Царствующих Жрецов были истощены… кроме того, как мне было известно, сейчас Царствующие поглощены восстановлением Роя… Или они так быстро оправились? Одна ли она земная девушка на Горе? Быть может, существуют другие… Не случайно она оказалась на равнинах – тот, кто её прислал, знал, что не пройдет и часа, как её подберет разъезд, а если так, то за каким… А может, в Сардаре что-нибудь произошло? Или это – просто фантастическое совпадение… или результат какой-нибудь космической катастрофы… Я вздохнул: почему-то случайность мне казалась слишком маловероятной…
