Фейвор почувствовала, что краснеет.
– Да.
– И больше ни слова по-французски, – рассеянно пробормотала Майра, знавшая на этом языке лишь несколько слов. – Запомни это. – Она перевела взгляд на Джейми: – Ты ее знал. Как ты считаешь?
Великан чуть наклонил голову.
– Не вижу в ней большого сходства с Макларенами, это факт. Они черноволосые, как вы. Все значительно выше ростом, чем она. С королевской осанкой, да, но веселые. Эта – достаточно хорошенькая, но вид слишком суровый.
– Волосы можно выкрасить, брови – выщипать, – сказала Майра. – Сходство можно создать с помощью речи, жестов, поз.
Она повертела Фейвор за подбородок так, чтобы свет лучше освещал лицо.
– Здесь не много работы, я тебе гарантирую, но зато у нее твердый подбородок и кожа чистая. Нос у нее совсем как у Макларенов, а когда я прибавлю остальное…
Возмущение заставило Фейвор вырваться из холодных, сухих пальцев. Ей не нравилось, что о ней говорят, словно она бесформенный комок глины, ждущий руки гончара. У нее есть лицо, свое лицо. Не бог весть что, правда, но, когда не можешь рассчитывать на собственное будущее, даже такая малость дорога. Впрочем, у нее есть Томас. Воспоминание о брате, которого она давно не видела, вызвало у нее прилив тревоги.
– Томас уехал? – спросила Фейвор.
– Да, милая, – ответил Джейми.
– Хорошо, – сказала она, но не смогла скрыть грустные нотки в голосе.
Она даже не подозревала, что ее брат жив, как вдруг несколько лет назад начали приходить от него письма. Томас Макларен, подневольный, морской капитан, маркиз Донн и лэрд рода Макларенов.
Она не видела его с тех пор, как его и их старшего брата Джона увезли в Лондон ждать суда по обвинению в государственной измене. Его приговорили, депортировали и продали в кабалу за участие в восстании. Их старший и поэтому более «опасный» брат Джон был повешен, четвертован и утоплен. Джону было шестнадцать лет.
– Его долго не будет?
– Достаточно долго, чтобы мы осуществили то, что должны, – ответила Майра.
Фейвор кивнула. Томасу опасно бросать вызов и невозможно обмануть. Он провел несколько лет матросом на корабле, и его хозяином был капитан, владевший небольшой компанией по морским перевозкам. Он завоевал уважение хозяина, а затем и доверие. Заработав денег, Томас купил долю в деле своего бывшего хозяина и стал капитаном собственного судна.
Дела шли хорошо, и в будущем пошли бы еще лучше, но у него была другая цель. Он вернулся в Шотландию, желая отомстить лорду Карру, человеку, который предал Макларенов и украл принадлежащее им по праву рождения.
Для этого он взял фамилию Донн. В Лондоне он выдавал себя за неудачника с дурной репутацией и связался с группой молодых сорвиголов, которые обычно наведывались в замок Уонтонз-Блаш, некогда принадлежавший Макларенам, а теперь превращенный в притон разврата и азартных игр. Там он подружился – до такой степени, до какой Карр способен был на дружбу, – с самим Карром, но все время искал верного способа одним решительным ударом уничтожить самозванца и все, чем он владел и чем дорожил.
Обо всем этом Томас писал в письмах к Фейвор, изъясняясь намеками и обрывками. Фейвор сопоставляла эти намеки и поняла цель Томаса из того, что он писал и о чем умалчивал. Но вдруг что-то пошло не так в планах брата. В его последнем письме говорилось лишь о том, что решимость его ослабела и ему необходимо возродить ее где-нибудь вдали от Шотландии. Что благоприятствовало намерениям Фейвор.
Томас ничего не знал о плане Майры. Если бы он узнал о нем, то сделал бы все возможное, чтобы удержать Фейвор от участия. Но было уже поздно, а Майра исписала сотни страниц, убеждая ее, что обратной дороги нет.
Фейвор была виновницей почти полного уничтожения своего клана и должна за это ответить.
Девушка заставила себя оторваться от мрачных мыслей. Она подняла глаза и увидела, что Майра смотрит на нее холодным, оценивающим взглядом. Как могла она подумать, что у этой женщины найдется для нее доброе слово? Майра считала ее ответственной за смерть людей и за потерю наследства клана.
Возвращение Фейвор в Шотландию не было возвращением блудного ребенка и не было счастливым концом десятилетней ссылки.
Это была деловая поездка.
Глава 7
Северо-восточное побережье Шотландии
стров Макларена
Шесть месяцев спустя
Лорд Карр смотрел из окна своей башни вниз, на мрачный двор замка Уонтонз-Блаш. Надвигался шторм. Резкий ветер яростно обрушился на скалистый остров, срывал оставшиеся листья с ветвей дубов и рябин и гнал их по площади. Темные, с лиловыми разводами, тучи угрожающе неслись на запад. Если обернуться и посмотреть в восточные окна, можно увидеть, как громадные волны разбиваются об острые скалы, окружающие остров.
Если обернуться и посмотреть в восточные окна. Чего Карр делать не хотел. И не смотрел в них уже много лет, если только мог этого избежать. Хотя то, что он видел сейчас, тоже его не очень радовало.
Прошлое проступало в облике крепости Уонтонз-Блаш так же явно, как в облике дешевой потаскухи, слишком долго занимающейся своим ремеслом. Несмотря на все старания, Карр не мог скрыть того, что эта крепость – просто старая шотландская развалина.
Красный кирпич, которым он приказал выложить ее фасад, местами выкрошился, и зияющие оспины обнажили серые, вытесанные вручную камни под ним. Двор, который он вымостил блестящим розовым гранитом, вздыбился, поднятый снизу неистребимым шотландским мхом, упорно растущим, словно волосы на подбородке старухи.
Внутри признаки разрушения, правда, пока еще не слишком заметные, тоже давали о себе знать. Дорогая лепнина в нескольких комнатах потрескалась. Надколотые мраморные камины нуждались в ремонте. Влажные пятна темнели на стенах южного крыла. Ничего особенного, но все говорило само за себя.
Карр получил Уонтонз-Блаш в качестве платы за кое-какую информацию. В молодости он приехал в Шотландию на длительный отдых, надеясь остаться здесь до тех пор, пока кредиторы в Лондоне не забудут о тех огромных суммах, которые он им задолжал. Он знал, что его визит будет продолжительным. Там он встретил богатую Дженет Макларен, обожаемую кузину Йена, владельца этого самого замка.
Она влюбилась в него, а ему больше нечем было заняться, и они поженились. И жили здесь под благожелательным покровительством Йена до тех пор, пока Карр не осознал, что устал от этого декора. Решено было действовать, благо случай подвернулся: во время неудачного восстания якобитов в сорок пятом году он передал соответствующие сведения о его лидерах лорду Камберленду. После того как восстание было подавлено, а Йен и его родственники либо казнены, либо сосланы, Камберленд в знак благодарности устроил так, что Уонтонз-Блаш и его земли перешли к Карру. Вот тогда он и поменял этот декор.
