Девушка закрыла за собой дверь и потянулась рукой, чтобы повернуть ключ в замке, но его там не оказалось. Уверенные шаги Присциллы, выбежавшей в коридор следом за ней, приближались. Она в любую секунду могла оказаться у ее двери.
Нет, она не могла с ней об этом говорить. Не сейчас. Все ее чувства смешались, в голове была полная неразбериха.
Присцилла несколько раз ударила кулаком в дверь.
— Фелисити!
Фелисити упала спиной на дверь.
— Пожалуйста, не сейчас, Присцилла!
Где этот чертов ключ?
— Фелисити, я увидела, какое у тебя бледное лицо. Ты здорова? — Она снова ударила в дверь. — Что он тебе сказал? Милая сестренка, впусти меня.
На этот раз она нажала плечом на дверь, и та отворилась на пару дюймов, прежде чем Фелисити, навалившись на нее со своей стороны, снова захлопнула.
— Присцилла, мне просто нужно немного побыть одной… Чтобы подумать и понять, на что я могу рассчитывать… Если я вообще могу на что-то рассчитывать.
— Я могу помочь. Открой дверь, и я докажу.
Фелисити не ответила, и Присцилла отошла от двери на несколько шагов, потом остановилась.
Фелисити приложила ухо к двери. Присцилла не двигалась, но громко дышала. О нет! Фелисити вдруг стало понятно, что Присцилла собирается взять разбег, чтобы протаранить дверь.
— Последняя возможность, сестренка!
У Фелисити оставались считанные секунды, чтобы решить, держать оборону или открыть дверь.
Бух, бух, бух! Загремели шаги и раздался громогласный боевой клич.
Дверь! Фелисити распахнула дверь, и Присцилла влетела в комнату с зажмуренными в ожидании удара глазами. Только врезалась она не в дверь, а открытый шифоньер Фелисити.
— Господи боже! — Присцилла выползла из шкафа, вся в лентах и старых ночных рубашках.
Фелисити в ужасе зажала рукой рот, но крик все равно вырвался. Присцилла подняла на нее глаза и улыбнулась. С гребешка из слоновьей кости в ее волосах свисал шерстяной чулок. Она отбросила его назад, как выбившийся из прически локон. У Фелисити отлегло от сердца, и она рассмеялась.
— Не вижу ничего смешного, Фелисити.
Присцилла сдержала улыбку, встала, подергала ногой, сбрасывая прицепившиеся к лодыжке шнурки от корсета, но только запуталась еще больше, потеряла равновесие и снова плюхнулась на пол. Она повернулась к темному шифоньеру.
— Надо же! Как для квакерши у тебя много одежды.
Это стало последней каплей. Фелисити захохотала так, что у нее выступили слезы. Между взрывами хохота она ловила ртом воздух. Сложившись пополам и смеясь, как пьяный дурак, она поковыляла к шифоньеру и, опустившись рядом с Присциллой, начала выпугивать шерстяной чулок из ее темных волос.
Вдруг она заметила, что плечи Присциллы слегка вздрогнули. Потом она услышала: «Бу!» Что это за звук такой, «бу»?!
— Присцилла?
Та повернулась и посмотрела Фелисити прямо в глаза. Губы ее были плотно сжаты, но их уголки дергались. А потом ее уста исторгли неожиданный звук. Ничего более странного Фелисити не слышала ни от одной леди.
— Бу… Бу-га-га! — Присцилла схватилась за живот, задыхаясь от истерического смеха.
Фелисити не выдержала и тоже захохотала.
— Дышать не могу! О, мои ребра! Присцилла, прекрати! Хватит смеяться! — из последних сил, задыхаясь, простонала она. Из уголков ее глаз выкатились слезы.
Через две минуты они замолчали и какое-то время лежали молча, обессиленные, на куче одежды, глядя в потолок.
— Он аннулирует брак. По крайней мере, ищет способ, как это сделать, — наконец произнесла Фелисити. — Мне… Мне разрешено остаться здесь, пока не будут соблюдены формальности. Так наша тайна сохранится надежнее.
Присцилла перекатилась на живот и приподнялась на локтях.
— Мой брат действительно так сказал?
Фелисити пожала плечами.
— Что-то в этом смысле. Мне было дано понять, что я не могу покидать дом без его согласия.
— Да наплевать на это. — Присцилла села и посадила Фелисити рядом с собой. — Ты не его пленница — ты его жена и тоже Синклер. У тебя точно такие же права, как у всех в этом доме.
Фелисити изумленно посмотрела на Присциллу.
— Буду с тобой откровенна, Присцилла. Я здесь живу на птичьих правах. Мне некуда идти. У меня нет денег. Я должна подчиняться его правилам.
— Должна? Почему это? — Присцилла слушала Фелисити, но мысли ее, похоже, все еще были заняты вещами в шифоньере.
— Если я не стану подчиняться, он выставит меня на улицу… Прямо сегодня.
Наклонив голову, она посмотрела на Фелисити.
— Глупости. Он хороший человек и очень добрый, хоть сейчас этого по нему и не скажешь. Я знаю, он не сделает ничего подобного. А если даже ему что-то взбредет в голову и он попытается тебя прогнать, у нас тут случится настоящий бунт. Никто из нас не потерпит подобной жестокости. — Присцилла поднялась на ноги.
— Ох, — только и сказала Фелисити, понимая, что ей остается надеяться, что это правда. У нее просто не было другого выхода.
— Давай руку.
Присцилла подняла Фелисити с пола, и они вместе принялись укладывать одежду обратно в шифоньер. Через какую-то минуту взгляд Присциллы упал на шелковое изумрудное платье. Она посмотрела на Фелисити.
— Этот цвет идеально подходит к твоим глазам. — Она подняла платье и приложила к ней. — Да. То, что надо.
Девушка удивленно подняла бровь.
— Могу я спросить, для чего?
— Конечно, можешь спросить. Но, если я отвечу, ты, возможно, сочтешь себя обязанной рассказать об этом Гранту, так что, если не возражаешь, я бы хотела пока сохранить эту небольшую тайну. — Она повесила платье в шифоньер на крючок, а потом обняла Фелисити. — Жаль, что ты не выше на пару дюймов. Мы могли бы меняться платьями. — Фелисити поняла, что Присцилла через ее плечо снова рассматривает содержимое шкафа. — О, как здорово, что у меня снова появилась сестренка! А тебе это нравится?
Фелисити мягко высвободилась из ее объятий.
— Меня растили тетя и ее второй муж, который стал моим попечителем. У меня… У меня никогда не было сестры или брата.
Присцилла положила руки на ее худые бедра.
— Какая жалость! Но, милая, удача улыбнулась тебе, потому что у тебя теперь куча братьев и сестер. — Она сверкнула жизнерадостной улыбкой, потом присела и выдвинула полку внизу. — Тут есть подходящие туфли? Фелисити, скажи, что есть. У тебя обязательно должны быть хорошие туфли.
Фелисити покопалась и извлекла из самой глубины пару шелковых туфель.
Глаза Присциллы восторженно округлились, она выхватила их у нее из рук и снова села на пол.
