Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Бабуля сидела, привалившись спиной к треугольной подушке, одетая в ночную рубашку из тонкого хлопка, напоминавшего Мэри Энн мягкую женскую кожу, которая с возрастом становится тоньше, не утрачивая гладкости и свежести. Как всегда, от бабушки хорошо пахло ее ночным кремом с запахом роз. На тумбочке рядом с четками и стаканом воды лежал роман Эмили Лоринг с кружевной закладкой. Мэри Энн поцеловала ее, и бабушка, седые волосы которой были распущены на ночь, спросила:
— Ты хорошо повеселилась, дорогая?
— Да, — жизнерадостно солгала Мэри Энн.
— Камерон приехала с тобой?
— Нет. Но ее довезут. — Мэри Энн старательно избегала упоминания о том, что Камерон, возможно сейчас в какой-то степени с мужниной. Она на самом деле понимала, что в этом в общем-то нет необходимости. Но какой-то непроизвольный рефлекс заставлял ее по семейной традиции притворяться, что мир именно таков, каков он в любимых бабулиных любовных романах. Даже если иногда ей казалось, что притворство становится второй натурой…
Мэри Энн была мятежным подростком, и мать каждое лето отправляла ее на Север, в Логан, где Мэри Энн вместо того, чтобы исправляться под благотворным влиянием бабули, проводила все свободное время с Камерон и мальчишками, от которых матери обеих девочек приходили в ужас; впрочем, устраивая различные проказы, она обычно выходила сухой из воды.
Потом Мэри Энн поступила в Колумбийский университет, но каждое лето по-прежнему проводила в Логане. Повзрослев, она остепенилась, постепенно научилась принимать все то, чего раньше в своем семействе терпеть не могла: сделалась заядлым игроком в бридж, не отказывалась приготовить вкусное блюдо на церковный праздник и вовремя посылала поздравительные открытки.
Прошло уже пять лет с тех пор, как Мэри Энн приехала жить к бабушке. Недостатком этого совместного проживания была невозможность привести с собой на ночь мужчину или позволить бабушке узнать, что она сама провела ночь в доме мужчины. Бабушка решительно не хотела, чтобы мир был местом, где мужчины и женщины, не состоящие в браке, имеют интимные сношения. И Мэри Энн вполне заслужила «Оскара», притворяясь, что ей и в голову не придет спать с мужчиной, предварительно не вступив с ним в брак. А самое трудное в этом спектакле было то, что Мэри Энн просто не умела лгать бабушке.
За эти пять лет она ни разу не провела ночь с мужчиной. Она, конечно, изредка встречалась с мужчинами — на их территории, — а потом говорила, что ей надо домой, ссылалась на необходимость сдать редакционный материал в срок. Ведь миру не терпится прочесть ее статью о садах Логана…
Однажды Камерон спросила:
— Господи, что же будет с бабулей, если ты решишь к кому-нибудь переехать? Я имею в виду, к мужчине.
— Я не собираюсь ни к кому переезжать, — ответила Мэри Энн. — И к тебе это тоже относится.
— Со мной все не так. Бабуля знает, что я уже жила с мужчиной.
И в самом деле. Бабушка тогда лишь сказала:
— Подумать только! — и добавила: — Милая, найди в моей корзинке нитки для этого узора — мои глаза совсем ничего не различают.
Мэри Энн предположить не могла, что произойдет, если и она, в свою очередь, подведет бабулю, повторив пример Камерон. У нее просто не хватит духу разочаровать старушку. Однако в обозримом будущем, по крайней мере, такой проблемы не предвидится, размышляла она ночью, лежа в своей кровати под балдахином и скучая по Пушистику.
Ведь приворотное зелье (от которого все равно не могло быть проку) выпил другой мужчина.
Грэхем Корбет растянулся на уютной, располагающей к безделью кушетке в хозяйской спальне у себя дома, положив ноги на искусно инкрустированный мозаикой столик, подаренный ему матерью. Элегантный двухэтажный белый особнячок с балконами, окруженный по периметру верандой, был великоват для одного человека. Тем не менее Грэхему в нем было хорошо.
Грэхем, как и Мэри Энн, жил в микрорайоне старинных особняков, именуемом Миддлебург. Чтобы попасть в него, следовало проехать по мосту на ту сторону реки. Миддлебург был очаровательным местечком. Сзади к дому вплотную подступали холмы, иногда делая природу ближе, чем хотелось бы. Так, например, был прошлым летом случай, когда Грэхем у себя под задним крыльцом обнаружил свернувшуюся в кольцо восьмифутовую черную мамбу! Грэхем не был любителем змей, как не приветствовал он и периодические вторжения грызунов. Он двинулся в сарай за лопатой, чтобы отсечь голову непрошеной гостье, и там, в ведре, увидел медянку. Он ретировался в дом, чтобы налить себе виски, а когда вернулся на крыльцо, черной змеи уже не было. Опрокинув стакан виски, он стал думать, как быть с медянкой. Прежде всего надо бы закрыть ведро сверху, чтобы змея не сумела выползти, а потом предстояло или убить ее, или как-то от нее избавиться. Но как?
Он допивал второй стакан, когда сосед, Дэвид Курье, заглянул к нему, чтобы пригласить на заседание комитета, где собирались обсуждать городскую программу здравоохранения. Курье, в прошлом акушер, теперешний член городского совета, стал ему добрым приятелем.
Грэхем сказал ему о медянке. Дэвид сходил домой за дробовиком, вернулся и убил змею. К изумлению Грэхема, сперва он вытряхнул змею из ведра, объяснив, что не желает портить вещь.
Двое других соседей, привлеченные звуком выстрела, вышли из домов взглянуть, что происходит. Один из них рассказал Грэхему про ребенка, который собирал в баночку змеенышей медянки, решив, что это черви. Потом он понес баночку домой, закрывая ее ручкой сверху, и, конечно, они успели его несколько раз укусить, и малыш умер от яда. Тот же сосед поведал, что потом полицейский положил банку со змеенышами к себе в багажник, чтобы истребить их инсектицидами. Дэвид Курье посчитал эту историю небылицей, но Грэхему потом несколько недель сряду снилось, как он находит медянок у себя автомобиле, в постели, в ванной, в подполе — везде. Женщина, ведущая на радио передачу об астрологии, сказала, что увидеть во сне змею — к переменам в жизни, связанным с первобытными потребностями сознания. Джонатан Хейл возразил, отметив, что змея снится только к сексу. Астролог же ответила: «Ну а я разве не об этом же говорю?»
Грэхем полагал, что сны просто-напросто связаны с инстинктивной боязнью еще раз увидеть у себя на крыльце под ногами свернувшуюся смертоносную змею.
Хейл… С чего это директор радиостанции вчера вдруг так расчувствовался по поводу Мэри Энн? Разве он не собственную помолвку отмечал?
Хватит уже думать про эту женщину. Откуда это странное наваждение? Да, он всегда находил ее привлекательной и любил подразнить ее, отчасти потому, что она обожала Джонатана Хейла и благоговела перед его рассказами о командировках в Руанду и Афганистан. Но Грэхем совсем не был уверен, что хочет сблизиться с ней, кроме того, Мэри Энн четко дала понять, что не желает иметь с ним ничего общего.
До того непонятного разговора, когда она пытаясь заинтересовать его Камерон.
Камерон… Она ничего не значила для Грэхема. Да хорошенькая, если кому-то нравится этот тип. Но он находил ее слишком жесткой, холодной. Гораздо больше его интересовала ее кузина.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
