— От Скайнета получено послание с угрозами. Он с абсолютной уверенностью утверждает, что все находящиеся в этом помещении будут мертвы не позднее конца недели. Твое имя стоит в списке под вторым номером.
Лозенко отвернулся, намереваясь присоединиться к остальным офицерам.
— А кто значится под первым номером? — спросил его Коннор.
Русский, оглянувшись, пожал плечами — скорее равнодушно, чем озадаченно.
— Какой-то неизвестный. Штатский по имени Кайл Риз.
* * *
В лазарете было полно людей — так всегда бывает во всех лазаретах. Доктора, сестры, обслуживающий технический персонал, солдаты и снабженцы возникали в коридорах, словно приливные волны, в зависимости от того, прибывала ли новая партия раненых, или выписывались те, кого удалось подлечить. Это была рутинная работа, хоть и не слишком обнадеживающая, но уже успевшая стать привычной.
И сейчас сюда пришел Джон Коннор.
Первое чувство облегчения и даже радости быстро сменилось печалью, когда люди поняли, что он пришел один.
Надежды на то, что где-то еще могли оказаться раненые, были развеяны его печальным молчанием. Если бы после массированной атаки на антенный комплекс Скайнета кто-то выжил, он бы обязательно об этом сказал.
Подошедший сержант, на рубашке которого имелась нашивка с фамилией Барнс, негромко задал свой вопрос, но спросил он от имени всех присутствующих:
— Мой брат не выжил?
Коннор положил руку на его плечо. Он знал Барнса, как знал каждого солдата или сотрудника, приписанного к базе.
— Мне очень жаль.
Боль стерла с лица сержанта все краски. Он сумел сдержать слезы, и лишь слегка дрогнувший голос выдал его горе.
— Если он умер, сражаясь с вами, значит, он умер не напрасно.
Коннор кивнул, уронил руку и шагнул дальше. Ему больше нечего было добавить, и он ничего не мог изменить.
* * *
Постоянно имея дело с ранеными и умирающими, Кейт Коннор слишком хорошо усвоила, насколько трудно вывести пятна от крови. Она давно отказалась от попыток содержать свое хозяйство в безупречной чистоте. Никто и не ждал этого от нее, а теперь, после нескольких месяцев беременности, у нее не хватало ни сил, ни решимости возобновить эти попытки. У нее и кроме этого было немало важных дел, на которых необходимо было сосредоточиться.
Как, например, тот человек, который сейчас умывался над раковиной.
Коннор поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. И то и другое было довольно старым, поношенным и слегка надтреснутым. Он поднес руки к лицу и стряхнул оставшиеся на коже капли воды. Сзади подошла Кейт.
— Ты хочешь о нем поговорить, Джон? Ты почти ничего о нем не рассказывал. — Он обернулся через плечо. — О Кайле.
Коннор отвернулся от зеркала и кивнул на дверь:
— Он где-то там. Один, как мне кажется. И за ним охотится Скайнет.
Он вытер лицо и руки полотенцем. Несмотря на то, что Кейт была рядом, Коннор ощущал одиночество. Их взгляды встретились.
— Это не то будущее, о котором мне рассказывала мама.
Он прошел к стоявшему рядом столу, сел и включил принесенный портативный компьютер. В приемную щель уже был вставлен диск, переданный ему русским генералом. Кейт, пододвинув второй стул, села рядом. Ей даже не требовалось смотреть на экран, чтобы определить, что так настойчиво изучает Джон. Они уже не раз говорили об этом раньше.
— Как твои сигналы? Специалисты пришли к какому-нибудь заключению?
Он раздраженно качнул головой, сетуя не на нее, а на возникшую неопределенность.
— Никто не может сказать, будет ли от них польза. И мне тоже это неизвестно, Кейт. Непохоже, чтобы Скайнет проглядел такое уязвимое место. И все же, если коды относятся к первоначальному программированию… — Он тотчас промолчал. — Я буду знать больше, когда представится возможность их испытать. В реальных условиях. В бою.
Она ласково обняла его за плечи.
— Как жаль, что мы не можем начать с чего-то малого. Такого объекта, который нам известен.
— Можно поручить нашим людям отловить Гидробот. — Она мотнула головой. — Они все время патрулируют реку за периметром. Надо захватить одно такое устройство для испытаний.
Он ненадолго задумался, потом одобрительно кивнул:
— Хорошо, только нужно соблюдать осторожность. Нельзя допустить, чтобы Скайнет узнал, что коды у нас в руках. Иначе он немедленно предпримет ответные шаги и закроет уязвимое место в своей обороне. Все, на чем мы будем испытывать коды, должно быть уничтожено.
Он помолчал, глядя поверх экрана. Там к углу корпуса была аккуратно прикреплена старая фотография. Протянув руку, он бережно взял снимок своей матери.
— Что происходит, Джон?
— Что-то изменилось. И я не могу понять, что именно. В том будущем я не знал о возможности выиграть войну.
— Однажды, в другом будущем, ты уже спас нас. Значит, сумеешь спасти и сейчас.
В его ответе отчетливо прозвучало сомнение.
— Сигналы должны сработать. Это единственный способ спасти Кайла — моего отца. Машины имеют преимущество, работая круглосуточно. Им нет необходимости останавливаться, отходить назад и перегруппировываться, они никогда не отдыхают. У нас очень мало времени, Кейт. Или мы выиграем этот бой, и выиграем его очень быстро, или все будет кончено. Для всех нас. Кайл погибнет, и я не смогу послать его на помощь моей матери.
Она сжала его плечи.
— Тогда будем сражаться до конца. Мы сражаемся ради тех, кто придет позже. — Наклонившись ближе, она поцеловала его в щеку. — Мы сражаемся ради будущего, — она улыбнулась, взяла его руку и положила себе на живот. — Мы сражаемся ради нашего будущего.
ГЛАВА 4
В нынешнем Сан-Франциско не осталось не только ничего похожего на страну, по которой он странствовал, но и ничего похожего на воспоминания Маркуса Райта. «С таким же успехом эту местность можно принять за пейзаж настоящего ада», — изумленно думал он, продвигаясь вперед. Если же он попал на небеса, значит, священники и пасторы, с которыми он недолго общался в детстве, ошибались гораздо сильнее, чем он предполагал.
И это место, где он наткнулся на остатки разбитого 747-го, принадлежащего другой жизни, осталось загадкой, которую он даже не пытался разгадать. Металлический остов казался заброшенным и пустынным, нигде не было ни единого признака, что кто-то в недавнем прошлом был здесь или хотя бы неподалеку. Проходя мимо, Райт даже задумался, не было ли это воплощение неопределенности построено специально для него. По крайней мере он не увидел ни единого свидетельства того, что место, которое он исследовал, служило пристанищем другому человеческому существу.
