1
В крупных мегаполисах, таких, например, как Нью-Калькутта, подземка была самым удобным способом передвижения, однако я всегда предпочитал воздушные виды транспорта и с тех самых пор, как в двадцатилетнем возрасте обзавёлся собственным флайером, крайне редко пользовался услугами метрополитена. Поэтому неудивительно, что через пару десятков станций и нескольких пересадок, я совершенно потерял ориентацию и даже приблизительно не представлял, в какой части города мы сейчас находимся.
Во время последней пересадки, когда мы проходили по тоннелю с витринами небольших магазинчиков, Агаттияр вдруг остановился возле одного из них и, попросив нас немного обождать, вошёл внутрь. Через минуту он вернулся с двумя новыми телефонами и отдал мне один из них, а второй сунул себе в карман.
— Пришлось воспользоваться деньгами Рашели, — объяснил профессор уже на ходу. — Они, конечно, тоже «засвеченные», я внёс их серийные номера в компьютер, но это не страшно. Сейчас не середина прошлого столетия, тысячные купюры стоят не так много, чтобы все операции с ними отслеживались. Номера попадут базу данных только после того, как магазин сдаст наличную выручку в банк. Так что у нас в распоряжении есть минимум несколько часов до закрытия магазина. Но нам хватит и получаса.
Проехав ещё три или четыре станции, мы вышли из метро в каком-то тихом пригородном райончике и зашагали по тротуару вдоль неширокой улицы, по правую сторону которой располагались небольшие особняки, похожие на тот, в котором жил сам Агаттияр, а слева тянулся парк с чисто символической решётчатой оградой. Чуть дальше, за деревьями, виднелся пруд, поблескивавший в лучах заходящего солнца. Несмотря на хорошую погоду, парк в этот вечерний час был пуст и безлюден, лишь по дорожке вдоль ограды медленной трусцой бежал тучный мужчина средних лет в синем спортивном костюме.
Мы прошли по тротуару около сотни метров, затем свернули в парк и остановились возле одной из скамеек.
— Вы останетесь здесь, — произнёс Агаттияр. — А я пойду на разведку. — С этими словами он указал на двухэтажный дом в самом конце улицы: — Там живёт единственный человек, который может нам помочь. Единственный из тех, кого я знаю и кому полностью доверяю.
— А если за ним следят? — спросила Рита. — Как за тобой.
Профессор отрицательно покачал головой:
— Нет, это исключено. Во всяком случае, маловероятно. Если бы этот человек попал хоть под малейшее подозрение, он уже давно был бы мёртв. Он — не я, он… Впрочем, я всё равно не вижу другого выхода. Я больше не знаю никого, кто мог бы дать нам надёжное убежище и помочь Рашели с её проблемами. А тут счёт идёт на дни, даже на часы. — Агаттияр достал из кармана телефон. — Но мы, конечно, подстрахуемся. Сначала я пойду один и всё выведаю, а вы будете следить за происходящим с помощью телефона, который я дал мистеру Матусевичу. Если окажется, что я попал в ловушку, немедленно выбрасывайте аппарат и бегите обратно к метро. Честно говоря, я не знаю, что вы будете делать дальше, у меня нет никаких других вариантов. Постарайтесь затеряться в городе, и… В общем, я полагаюсь на вас, мистер Матусевич, на вашу находчивость. Вот, держите.
Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что поблизости никого нет, он передал мне пистолет, позаимствованный у Махдева, а Рашели вернул диск и дистанционный пульт. Затем с помощью телефонов мы установили связь. Агаттияр усилил до предела чувствительность микрофона и отключил динамик, а я наоборот — максимально увеличил громкость на своём аппарате.
— Получилось нечто вроде «жучка», — прокомментировал Агаттияр, пряча свой телефон в карман. — Но я всё же надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней.
— Послушай, папа! — встревожилась Рита. — А если чужа… если враги держали «жучки» не только в нашем доме, но и в твоей одежде. А может, и в моей.
— Ну, тогда мы все покойники. Включая и того человека, к которому я иду. Но нет, дочка, никаких следящих устройств у нас нет. Одно дело четверть века прослушивать наш дом и контролировать все операции компьютера, а совсем другое — постоянно цеплять «жучки» на одежду или другие личные вещи. В течение нескольких месяцев, это ещё куда ни шло; но делать это все двадцать шесть лет… нет-нет, на такой риск они бы не пошли. К тому же я ведь не зря велел тебе снять кольца, часы, серёжки и всё такое прочее. А насчёт тряпок можешь не беспокоиться: у тебя, как медика, настоящая мания чистоты, едва ли не каждый день ты бросаешь всю ношеную одежду, и мою и свою, в чистящую машину — а таких нагрузок ни один «жучок» не выдержит. — Он прокашлялся. — Впрочем, ладно. Хватит об этом. Как бы то ни было, в ближайшие минуты всё выяснится.
Поцеловав на прощанье дочь и Рашель, а мне крепко пожав руку, Агаттияр двинулся к ряду особняков. Когда он оказался на противоположной стороне улицы, из динамика моего телефона раздался его голос:
— Если вы хорошо слышите меня, потрите лоб.
