— Угу.
— А отсюда, — останавливая спутницу, объявил он, — из развалин того, что было когда-то императорской ложей, открывается прекрасная панорама Большого цирка. Видите?
Одри посмотрела на раскинувшийся внизу каменный овал и кивнула.
— Видите украшенного венком императора, дающего знак к началу гонки колесниц? — спросил Витторио, словно гипнотизер. — Видите толпы народа, смешение роскоши и нищеты? Слышите крики? — Затем он указал рукой в противоположную сторону. — Видите прачечную? Ощущаете тепло и пар? А многолюдные рынки? Одри, вы можете представить себе одежду тех времен? Тоги, сандалии, контраст белого, пурпурного и золотого? Вызывающую бедность и величие?
Он наклонился и шепнул Одри на ухо, обдав ее дыханием, от которого шея женщины покрылась гусиной кожей:
— А вот лестница, на которой убили Цезаря… Вы чувствуете дыхание истории, Одри?..
Она пыталась, но его близость и магнетизм были сильнее. Одри видела только четкий профиль Витторио, коротко подстриженные волосы, рот, к которому ей хотелось прижаться губами… Но тут кто-то произнес его фамилию, и чары исчезли. Голос Витторио был таким мягким, таким завораживающим… Одри с досадой обернулась и увидела шофера в униформе, который поднял руку, пытаясь привлечь внимание Маричелли.
— Меня вызывают… Извините, — пробормотал Витторио. Он поглядел на Одри сверху вниз и потрепал ее по щеке. — Один маленький совет. Не преследуйте мужчину, который не хочет, чтобы его преследовали. — Витторио быстро зашагал прочь, а Одри почувствовала себя так, словно получила пощечину. Радость, удовольствие, очарование — все исчезло. Он смеялся над ней. И это было больнее всего.
Помертвев от обиды, она сделала несколько шагов, оперлась о стену на самом верху лестницы и принялась следить за тем, как Витторио идет к черному лимузину. Шофер придержал дверцу с почтением, которое оказывают только важным особам, и Витторио сел на заднее сиденье… рядом с той самой потрясающе элегантной женщиной, которая так чарующе улыбалась ему сегодня утром.
Одри отчаянно хотела возненавидеть его… и не могла, потому что Витторио показал ей, каким он может быть. Зачем он сделал это? Чтобы продемонстрировать, как умеет обольщать? Чтобы заставить понять, почему женщины бегают за ним толпами? Судя по отношению к нему Эмили, так оно и было. Сама Одри видела только то, как они ему улыбались. Значит, вот как он ведет себя с Фелицией?
Разозлившись на себя за то, что приняла его шутку всерьез, Одри продолжала смотреть в никуда. А что могло произойти, если бы не пришел шофер? Как быстро Витторио надоела бы эта игра? Или он ждал машину и просто убивал время? Неужели он действительно настолько важная персона?
Она не знала, что означал флажок на капоте машины, но похоже, это был знак итальянского правительства. Эта птица не твоего полета, Одри, сказала она себе. Но все же она извинилась. Или нет? Похоже, он принял ее извинения, даже улыбнулся…
Слабая, печальная улыбка коснулась ее губ. Может быть, он не так уж ненавидит ее… Прекрати, Одри, прекрати убеждать себя в том, во что невозможно поверить…
Испустив тяжелый вздох и мечтая оказаться дома, где ее не станут раздражать важные шишки из ведомства по охране памятников, разъезжающие на лимузинах с шоферами, Одри медленно спустилась по лестнице. Пора заканчивать экскурсию. А как только она вернется, надо будет позвонить Кэтрин, выяснить, нет ли новостей, и попросить обязательно найти новое место, пока хитрость не обнаружилась и насмешки Витторио не перешли в бешеный гнев.
— Пол поможет, — сказала она Кэтрин по телефону, надеясь, что это правда. — А я прилечу ближайшим рейсом, на который смогу достать билет. Нет, не беспокойся, все будет нормально, — подбодрила она помощницу, но в тоне Одри было больше надежды, чем убежденности. — Просто сделай все, что сможешь.
Одри нажала на рычаг, чувствуя в голосе Кэтрин нечто, чему не смогла найти названия, и позвонила в аэропорт.
— Понедельник? — взволнованно воскликнула она. — А раньше нельзя? Нет, ладно, примите заказ, запишите меня в очередь на возврат… О'кей, спасибо.
Понедельник? Это невозможно… Впрочем, ничего поделать было нельзя, оставалось надеяться, что за уик-энд кто-нибудь откажется от билета. Правда, служащий аэропорта не сказал, сколько человек уже записалось на возврат.
Едва Одри добралась до спальни, как зазвонил телефон, и она заторопилась обратно. Это был Алекс Вулф, сообщивший, что новые фотографии по-прежнему ничего не показали.
— Узнайте, пожалуйста, хочет ли Витторио, чтобы я продолжал съемки? — попросил он.
— Да, конечно. Как вы думаете, это действительно означает, что там нет никакого кельтского поселения? — с надеждой спросила она.
— Понятия не имею. Маричелли — эксперт высочайшего класса, и до сих пор он ни разу не ошибался.
— О… — Утешил, называется! — О'кей, спасибо за звонок… Да, я передам… До свидания.
Девушка медленно положила трубку и на миг — на один краткий миг — представила ситуацию, будто она забыла сказать Витторио о звонке. Можно было выиграть несколько дней и воспользоваться ими, чтобы переехать со злополучного участка. Ведь несколько дней ничего не решат, правда? Но стоит ей только сказать Витторио, тот позвонит Алексу, и Алекс непременно спросит, откуда там взялись клетки. Наверно, надо было попросить Алекса не упоминать о них…
Одри вздохнула, сама испугавшись того оборота, который приняли ее мысли. Она обязана обо всем рассказать Витторио, ее поведение было и без того достаточно скверным, чтобы усугублять положение новой ложью. Кроме того, он мог решить, что если и новые фотографии ничего не показали, это означает, что там ничего нет. А если ей повезет и Витторио будет занят, он не сможет поговорить с Алексом до следующей недели… Похоже, для него это дело не слишком срочное.
Паучью сеть сплетает тот, кто дерзко на обман идет! — по памяти процитировала она. Когда все раскроется, ее мать придет в ужас, Рико тоже, а Витторио даст волю ярости. Слишком поздно жалеть о своей глупости… Она скажет ему прямо. Может, это будет и к лучшему.
Напрасно надеешься, Одри, сказала она самой себе. Лучше всего поскорее вернуться домой и навсегда выкинуть его из головы. Но разве она смогла забыть его за те месяцы, которые прошли со дня свадьбы? Нет. Разве сможет забыть сегодняшний день? Тоже нет.
Одри смотрелась в зеркало над телефоном и гадала, что именно видит Витторио, когда смотрит на нее. Ее называли красавицей. Она не знала, так ли это, и презирала себя за желание услышать подтверждение от Витторио.
Она еще раз вздохнула и пошла на кухню. Мать стояла у плиты, готовя ужин, а Рико помогал ей. То, что помощь заключалась в поглаживании жены по руке, было неважно. Сделав вид, что не заметила ни этого, ни румянца, вспыхнувшего на их щеках, Одри непринужденно спросила:
— Никто не знает, где Витторио? У меня для него известие. Я видела, как он уехал на шикарном лимузине, но…
