Время — вот ее главный враг. Она теряет время и до сих пор еще не выяснила, где может находиться Нацуко, девушка, которую надо спасти. Где же сейчас держат Нацуко? Может, ее уже убили. Может, Асаба со своими бандитами уже забрасывает землей ее еще не остывшее тело как раз в эту минуту. От гнева, ощущения потерянного времени и сознания собственного бессилия у Дзюнко раскалывалась голова, и она стиснула кулаки. Словно в знак протеста, раненое плечо заныло, и девушка скривилась от боли.
Возвращение на станцию ничего не даст. Но там тепло и светло — как на кухне, где хозяйка, поднявшись раньше всех в доме, готовит завтрак для всей семьи.
Возле газетного киоска лежали еще не распакованные пачки газет. При виде их Дзюнко внезапно пришло в голову, что телевизионные передачи уже, возможно, начались. Интересно, появятся ли в первом выпуске новостей сообщения о том, что произошло в Таяме? Что думает об этом полиция?
Девушка повернула прочь от станции и решительно зашагала по улице. Она знает, куда надо пойти. Надо зайти в кафетерий или кофейню — туда, где включен телевизор.
Она впервые попала в район Хигаси Одзима. Все улицы здесь шли прямо, и расположение домов и магазинов было нетрудно выяснить. Дзюнко поднялась на мост, довольно высокий, так что пришлось карабкаться по ступенькам. Поглаживая раненое плечо, она осмотрелась. Внизу протекала широкая река, и на набережной она увидела табличку с надписью: «Река Накагава».
Девушка постояла на мосту, вглядываясь в темную гладь реки. Она припомнила карту этого района, основательно изученную перед уходом из дому. Накагава, кажется, впадает в Аракаву. Где-то там, немножко подальше, они сливаются.
Река Аракава. Это название врезалось ей в память. Именно на берегу этой реки она осуществила акт возмездия, который изменил всю ее жизнь и превратил в то, чем она стала теперь.
«В тот раз я уничтожила четверых».
Событие ярко запечатлелось в памяти. Она могла восстановить его во всех подробностях в любой момент. Однако память о нем не тревожила девушку. Оно не снилось в кошмарных снах. Спала она крепко и спокойно.
Дзюнко смутно заподозрила, что это может оказаться опасным признаком, а потому принялась читать воспоминания убийц и книги по психологии преступников. Согласно прочитанному, обычный убийца, далекий от целей и возможностей Дзюнко, убийца, совершающий преступление под влиянием страсти, алчности или в порядке самообороны, страдает от кошмаров, зрительных и слуховых галлюцинаций, независимо от того, раскаивается он или нет. Она ни от чего подобного не страдала.
Дзюнко совершала убийства на поле битвы — битвы, вести которую она почитала своим долгом.
Она обладала врожденной способностью, которая редко кому дается, и обязана была ею пользоваться. Эта способность и определила ее жизненный путь. «Я как заряженный пистолет. Мое предназначение — охотиться на выродков, которые живут тем, что терзают невинных и отнимают у них жизни». Дзюнко свято верила в свое предназначение, и эта вера служила краеугольным камнем ее души. Она сожалела только о том, что этот замечательный пистолет не был снабжен ни навигатором, ни радаром. Где, например, сейчас находится враг, в которого надо разрядить этот пистолет?
Резкий, пронзительный ветер с реки щипал щеки. Девушка вздохнула и уже начала спускаться, когда краем глаза заметила справа что-то белое. Она обвела взглядом улицы и увидела, что от небольшой кучки домов, стоявших особняком, поднимается пар, причем трубы не было видно. Что бы это могло быть?
Во всяком случае, пар свидетельствовал о том, что народ там проснулся и занят делом. Дзюнко чуть не кубарем скатилась по ступеням моста и устремилась туда. От боли в плече перехватывало дыхание, но она, прижимая рану рукой, неслась изо всех сил.
Повернув еще раз, она обнаружила, что пар густо плывет над улицей, где нижние этажи занимали различные лавчонки. Среди запертых ставней и свернутых навесов одна из дверей оказалась открытой; работал вентилятор, и люди сновали туда-сюда. Белесый пар струился как раз из дверей этой лавки.
Дзюнко остановилась и поискала глазами вывеску — там было написано «Тофу от Ито». «Ага, вот что это такое — здесь продают тофу! — засмеялась она про себя. — Понятно, почему им приходится вставать рано».
Из дверей вышла женщина в белом комбинезоне, с металлической формой в руках. Лицо у нее было закрыто маской, а волосы повязаны белой косынкой. Дзюнко слегка отступила и притаилась за столбом линии электропередачи.
«Тофу от Ито» был немножко больше других магазинчиков на этой улице. Хотя вывеска гласила, что это магазин, витрины у него не было. Скорее всего, они вели оптовую торговлю.
Перед входом стоял небольшой грузовичок, нагруженный цилиндрическими сосудами, до краев заполненными мягкой белой массой. Видимо, это окара — отходы от приготовления тофу. Должно быть, они куда-то их увозят. Дзюнко осторожно вышла из-за столба и подобралась поближе к фургону. От содержимого форм веяло теплым паром и попахивало лекарством.
Женщина опустила форму в большую лохань, куда подавалась из шланга вода, и принялась смывать отходы щеткой. Дзюнко вытянула шею, пытаясь заглянуть внутрь магазинчика: там еще двое, одетые в такие же белые комбинезоны, сновали между кухонным оборудованием.
Дзюнко подошла к женщине сзади и выпалила первые пришедшие на ум слова:
— Извините… Доброе утро.
Женщина вздрогнула от неожиданности и, отвлекаясь от работы, обернулась. Шланг вырвался из лохани, и вода потекла в сторону Дзюнко.
— Ой, простите! — Женщина торопливо пригнула шланг. Вода обрызгала тротуар, и несколько капель упало на пальто Дзюнко. — Все в порядке? Вы не промокли?
На женщине были синие перчатки и такого же цвета обувь. Она подошла к Дзюнко, хлюпая ботинками по луже.
— Все хорошо. Извините, что напугала вас.
Маска почти полностью скрывала лицо женщины, но было видно, что она отнюдь не молода: вокруг глаз лучиками расходились морщины.
— Я просто хотела узнать, как мне пройти, — сказала Дзюнко.
— Вот как? И куда же пройти?
Женщина говорила отрывисто, давая понять, что ей нужно заниматься делом. Она сунула шланг обратно в лохань и стояла, уперев руку в бок. Она явно демонстрировала, что у нее нет времени на пустую болтовню.
— Нет ли здесь поблизости бара под названием «Плаза»?
Участок, выставленный на продажу, то есть все, что осталось от «Плазы», располагался гораздо ближе к станции, чем магазинчик тофу. Но все равно в таких районах владельцы местных магазинов, кафе и баров наверняка как-то связаны друг с другом, так что женщина могла что-нибудь знать.
— «Плаза»? — Женщина неодобрительно вздернула голову.
— Да. По-моему, это должен быть бар.
— Вы имеете в виду тот, что был в переулке возле станции?
Она действительно знала!
