– На запад идет, прямиком к Флориде, – жаловался он. – И притом движется довольно быстро, со скоростью двадцать миль в час.
– Я думал, тебя это заинтересует, – сказал я.
– Конечно, меня это интересует! Но ведь он доберется туда раньше меня. Мне еще восемь дней до отпуска осталось.
– Циклон становится более организованным, – заметил я. – На уровне моря скорость ветра уже сейчас около восьмидесяти миль в час.
– Я всегда мечтал пролететь через ураган, – признался Крис. – Ну, в смысле… сам, на своем самолете.
Он говорил с таким фанатичным пылом, что я понял: это не пустая болтовня.
– Другие ведь это уже делали, знаешь ли, – добавил он с серьезным видом.
– Это сумасшествие, – сказал я, но тут же понял, что мне самому ужасно хочется пролететь через ураган.
– Нет, ты только представь себе! – Бледные глаза Криса вспыхнули. – Только не говори, что тебя эта идея не прельщает! Кто участвовал в соревнованиях по серфингу в Корнуолле? Кто умеет кататься на волнах высотой с дом? Как это у вас называется – пройти сквозь тоннель?
– Сквозь трубу. Но это же совсем другое дело. Это абсолютно безопасно.
– Да? В самом деле?
– Ну… почти.
– Ну, а я могу пролететь сквозь ураган Никки. И тебя с собой возьму. Это тоже безопасно!
Однако, к величайшему разочарованию Криса, с Никки у него ничего не вышло. Циклон Никки усилился до урагана третьей категории по шкале Саффира-Симпсона, со скоростью ветра от 110 до 130 миль в час, но не дождался прибытия Криса в США. Более того, он свернул на север, не дойдя до американского побережья, и пролился безобидным дождем в холодные воды Северной Атлантики.
И все же Крис отправился во Флориду. Для начала он посетил космодром на мысе Канаверал. Потом связался с Национальным центром оповещения об ураганах в Майами, но тут его снова постигло разочарование: никаких ураганов в их главной колыбели, к западу от Африки, пока не намечалось.
Больше ничего примечательного с ним за ту неделю не произошло. Крис прислал мне факс с сообщением, что остановился на несколько дней у людей, с которыми мы познакомились на ленче у Каспара Гарви и которые пригласили нас погостить.
Я не сразу вспомнил, о ком идет речь. Воспоминания о самом ленче несколько потускнели, заслоненные отравлением кобылки. Но, порывшись в памяти, я наконец смутно припомнил семейство Дарси: умника Робина и Эвелин в жемчугах.
Подтверждение пришло быстро. Крис писал: «Место тут классное. Робин с Эвелин хотят, чтобы ты непременно приехал сюда в понедельник и пожил у них несколько дней. Так что отвечай „Спасибо большое!“ и приезжай. Кстати, небольшой циклон, который сейчас формируется в Карибском море, будет называться Одином, когда вырастет. Я намерен пролететь через него. Так что, приедешь или нет?»
Судя по хаотическим условиям в Карибском море, формирующийся там циклон должен был пролиться мелким дождиком, оставив имя «Один» для другого раза.
Однако на следующее утро ветра к югу от Ямайки набрали скорость и атмосферное давление упало ниже 1000 миллибар – а это очень низкое давление, если учесть, что в среднем бывает ближе к 1013. Воздушные течения в верхних слоях атмосферы, препятствовавшие образованию циклонов, улеглись, и небольшой циклон, словно ухватившись за предоставленную возможность, принялся расти и набирать скорость.
«Один признан тропическим штормом, – передал мне Крис. – До урагана он пока, к сожалению, не дотягивает, но все равно, приезжай в понедельник». К факсу прилагалась также инструкция, как добраться до дома Дарси, и приглашение, подписанное обоими супругами.
В понедельник начинался мой официальный отпуск.
Я помедитировал над своими скудными сбережениями, которые рассчитывал потратить на пеший поход по Сицилии. Потом позвонил Белладонне Гарви. Мне сообщили о состоянии кобылки (шатается, но на ногах все же стоит; результаты анализов пока неизвестны), о состоянии Оливера Квигли (плачевное), об отношениях Белл с новым работодателем, Лорикрофтом (он ее гоняет), и о состоянии ее отца (кипит и пенится). В конце концов Белл осведомилась, как там Крис и почему его уже неделю не видно на экране.
– Во Флориду уехал.
– Уехал все-таки?!
– Он же тебя звал с собой. – С некоторых пор мы с Белл перешли на «ты».
– Хм-м…
– Он живет у Робина и Эвелин Дарси. Они и меня к себе зовут. Странно, не правда ли?
Белл помолчала. Потом спросила:
– Что ты хочешь знать?
Я спросил с улыбкой, зная, что улыбка отразится в голосе:
– Ну, для начала, чем он хоть занимается?
– Эвелин всем говорит, что Робин торгует грибами. Он этого не отрицает.
– Не может быть!
– Ну почему же? Эвелин говорит, что Робин торгует любыми грибами, какие только есть на рынке пищевых продуктов. Трюфеля, шампиньоны, белые, лисички – все, что угодно. Он подвергает их сухой заморозке и продает в вакуумной упаковке. Это приносит ему целое состояние.
Белл помолчала.
– Еще он торгует травой.
– Чем-чем?!
– Травой. Да нет, не травкой. Ты будешь смеяться, но во Флориде газоны не засевают. Там трава из семян не растет. То ли климат неподходящий, то ли еще что. Там сажают дерн. Просто настилают газоны, как ковры. У Робина Дарси есть дерновая плантация. Я говорю «дерновая», а не «дерьмовая»! Да не смейся ты, это действительно так называется! И она приносит миллионные доходы.
– Ты еще говорила, что он уродился умником, – медленно произнес я.
– Так оно и есть. И еще я говорила, чтобы ты не давал себя обмануть. В этих своих очках он выглядит этаким интеллигентным рассеянным профессором, но на самом деле все, к чему он прикасается, обращается в золото.
– Он тебе нравится? – спросил я.
– Мне – нет, – ответила она не задумываясь. – Он папин приятель, а не мой. Он чересчур расчетливый. Ничего не делает без задней мысли, причем заранее никогда не угадаешь, что он задумал.
– А Эвелин? – спросил я.
– Она у него вместо вывески. Я же тебе уже говорила. На самом деле я их уже тыщу лет знаю. Робин с папой постоянно говорят о земледелии. Хотя, если так подумать, между грибами и дерном, которыми занимается Робин, и птичьим кормом, которым занимается папа, общего мало.
– Птичьим кормом? – рассеянно переспросил я. – А я думал, твой отец ячмень выращивает.
– Ну да, ячмень. Из него получается классное виски. А птичий корм он не выращивает. Он закупает всякое зерно сотнями тонн, и у него на фабрике это зерно смешивают и фасуют в пакетики. А потом продают эти пакетики людям, которые держат канареек, попугайчиков и прочих пташек. Так что мой папа, как и Робин Дарси, получает миллионы стограммовыми упаковками.
