Я улыбнулась. Мы немного потоптались, не решаясь обняться, и в конце концов просто хлопнули друг друга по плечу. Иззи убежала вниз, а я вошла в свою комнату и привалилась к двери.
И хорошо сделала, потому что, как только раскрыла папку, колени у меня подогнулись, и я сползла на пол, зажимая ладонью рот, а по щекам потекли горячие слезы.
Там были всего два листочка. Размытая цветная фотография, видимо, снятая во время слежки, и бумажка с отпечатанным текстом, несколько коротких строчек. На снимке хорошо мне знакомый вампир — лорд Байрон. Да, тот самый. Великий поэт вел у нас уроки в Проклятой школе, а после того, как его уволили, я видела его в одном клубе в Лондоне. На фотографии он шел по улице, угрюмо насупившись. Притом, он был не один.
Рядом шла Дженна, тревожно оглядываясь по сторонам. Похудевшая и побледневшая, хотя куда уж еще бледнее. Во всяком случае, розовую прядку не узнать было невозможно. Я провела пальцем по снимку, потом прочла текст на листочке.
«В логово лорда Байрона поступил новый вампир. Пол — женский, возраст неизвестен. Предположительно, некая Дженнифер Талбот».
Ниже стояла дата. Учитывая выпавшие из моей жизни три недели, снимок был сделан около недели назад.
Дженна в безопасности, она не погибла на пожаре. Лорд Байрон, может, и придурок, но о ней позаботится.
Я закрыла глаза, прижимая фотографию к груди. Если Дженна жива, может, папа, Арчер и Кэл тоже спаслись.
ГЛАВА 8
На следующее утро Иззи повела меня знакомиться с базой. Здесь были и палатки, и колючая проволока, но все равно царила атмосфера заброшенности.
— Мы всегда здесь жили, а другие Брэнники наезжали временами — на тренировки, на военный совет и так далее, — объясняла Иззи, ведя меня через подвал.
В подвале стояли несколько коек, застеленных колючими на вид синими одеялами. Под потолком жужжали лампы дневного света.
— А твой папа где? — спросила я, забравшись с ногами на койку. — У тебя же есть папа?
Иззи подергала прядку.
— Он охотится на монстров отдельно. Парням не разрешают жить вместе с Брэнниками. Они приезжают иногда в гости… или по делу. Мы с папой видимся примерно раз в три месяца.
— Надо же… Вы прямо амазонки!
Иззи уселась рядом со мной и принялась щипать одеяло.
— Тоска, вообще-то, — буркнула она.
Я машинально потянулась взять ее за руку, но в последний момент спохватилась.
Сказала, чтобы сменить тему:
— Спасибо за фотографию Дженны.
Иззи залилась краской и стала увлеченно разглядывать свой ноготь.
— Не за что… Ты сказала «розовые волосы», и я сразу вспомнила этот снимок. Мы его получили на прошлой неделе. Я так и подумала, что это она.
— А других фотографий у вас случайно не завалялось?
У меня камень с души упал при известии, что Дженна в порядке, но сердце все равно сжималось каждый раз, как я вспоминала папу, Кэла и Арчера.
— Больше нет. Эту одна мамина подруга прислала, она специализируется по охоте… э-э, по наблюдению за вампирами. — Иззи наклонила голову, глядя на меня из-под челки. — Ты о папе своем беспокоишься, да?
Я ответила чуточку сдавленно:
— Ага. И еще о разных людях. Как ты думаешь, тот тип в зеркале… Торин… Он правда знает, где мой папа?
В глазах Иззи что-то мелькнуло. Она слегка отодвинулась.
— Может, и знает. Только он тебе наплетет с три короба, а потом, возможно, скажет что-нибудь по делу. Он такой.
— Ничего, меня уболтать не так-то легко.
Я бросилась наверх, пообщаться с зеркальным парнишей. Не могу я думать о борьбе с сестрами Каснофф, пока не буду знать точно, что дорогие мне люди в безопасности.
Однако в комнате Военного совета я застала маму. Она стояла против зеркала, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Не знаю, что они обсуждали с Торином — как только я вошла, они сразу замолчали. Выражения их лиц мне совсем не понравились.
— Э-э, привет, — поздоровалась я, коротко постучав по дверному косяку. — Я как раз хотела поговорить.
— Хорошо, — сказала мама.
Я покачала головой.
— Не с тобой. То есть с тобой, конечно, тоже, но потом. Сначала мне надо поговорить с тобой, — я ткнула пальцем в Торина.
Он ухмыльнулся во весь рот.
— Прошу! Хотя, как я догадываюсь, тебя интересует то же, что и твою маму. Где Джеймс, жив ли он, можно ли с ним связаться…
— Ты спрашивала о папе?
Мама хмуро покосилась на Торина.
— Спрашивала. Толку от тех вопросов… Я забыла, какой ты несносный тип.
Торин продолжал улыбаться, пристроив подбородок на ладонь.
— Знаешь, если бы ты выпустила меня из этого мерзкого зеркала, я мог бы сам отправиться на поиски Джеймса. Разумеется, если он не зажарился до состояния шкварки…
Я стиснула кулаки и обозвала Торина нехорошим словом, которое никогда еще не произносила при маме. Она нисколько не рассердилась, даже буркнула:
— Согласна с тобой, — и взмахом руки вернула на место занавес.
— Никогда от него толку не добьешься, — проговорила мама, потирая затылок. — Эйлин давно пора от него избавиться.
— Я все слышу! — прокричал из-за ткани приглушенный голос Торина.
Мама поморщилась.
— Хочешь, пойдем прогуляемся?
Я ответила не сразу. На самом деле мне хотелось поговорить с Торином, но и с мамой многое нужно было прояснить. К тому же вредный тип никуда не денется из зеркала.
— Конечно!
Удивительно, каким приятным и мирным выглядел днем лес вокруг базы. Поначалу мы с мамой шли молча, и только поравнявшись с огромным поваленным стволом, служившим мостом через крошечную струйку воды, которую и ручьем-то назвать нельзя, мама заговорила.
— Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я любила сюда приходить, чтобы подумать.
— Наверное, подумать было о чем.
Мама усмехнулась — правда, невесело. Мы сели на бревно. Мамины сапоги касались воды, а мои не доставали на несколько дюймов.
— Ну, рассказывай, — потребовала я. — Хочу услышать все о том, как ты превратилась из Малютки Брэнник в Грейс… Ах да! Мерсер — это же выдуманное имя, так? На самом деле ты Грейс Брэнник?
Мама слегка смутилась.
— В ту ночь, когда я сбежала из дома, меня подвезли на машине марки «Мерседес», и когда водитель спросил, как меня зовут, я… назвала первое, что пришло в голову.
Имя — всего лишь слово, я понимаю. И все-таки узнать, что всю жизнь жила под фальшивой фамилией…
