– Мой? Вы, как никто другой, знаете, что это ваш роман. Он про вас. Вы в нем главная героиня, и я хочу, чтобы вы его опубликовали. Иначе…
– Иначе что?
– Я с вами поступлю так же, как с вашей дочкой.
– Не смейте упоминать о ней! Слышите?!
– А что вы сделаете? Убьете меня по телефону? – он рассмеялся. – Знаете, мне хорошо заплатили, чтобы я убил ее. Вы думаете, я простой маньяк?! Нет. В этом убийстве замешан не только я.
Я слушала его, и не понимала, к чему он клонит.
– Знаете, мисс Кэрролайн, у вашей дочери талант: она такая замечательная актриса.
– О чем вы говорите?!
Он вновь рассмеялся. Боже, как же я хотела заткнуть его смех!
– Вашу дочь сначала продали. Ее накачивали наркотой и снимали в порно-сценах. Потом эти фильмы с ее участием продавали богатеньким педофилам. Когда набралось достаточно денег, от нее решили избавиться. Заплатили мне, и я ее убил.
– Я вам не верю.
– Что ж, придется вам прислать один из фильмов с ее участием. Будете ею гордиться, когда увидите ее актерскую игру!
– Вы псих! Ублюдок долбаный! Я вас найду и сотру в порошок! – Во мне кипела злость и ярость.
– Сначала найдите. Ладно, мисс Кэрролайн, мне пора бежать. Я вам еще позвоню. Я вышлю ссылку на порно-сцену с вашей дочкой на ваш электронный адрес. До встречи, – и он повесил трубку.
Я стояла, растерянная, морально убитая, и слушала короткие гудки.
Приблизительно через минуту я пришла в себя. Начала лихорадочно искать визитку детектива. Она оказалась в кармане моей куртки. Затем набрала его номер.
– Здравствуйте, – сказала я. – Это Сьюзан Кэрролайн.
– Здравствуйте. Что случилось?
– Он мне позвонил. Вы прослушивали наш разговор? Определили место?
– Подождите. Не так быстро. Он позвонил? Когда?
– Сейчас. Только что я закончила с ним разговаривать.
– Давайте я вам перезвоню. Сейчас свяжусь с теми, кто занимается прослушкой, и перезвоню. Хорошо?
– Хорошо.
Я повесила трубку и стала ждать звонка, не отходя от телефонного аппарата.
Через несколько минут он перезвонил.
– Миссис Кэрролайн, я позвонил своим сотрудникам, – он сделал паузу. Затем сказал: – они говорят, что никакого звонка не было.
– Что?! Но он звонил! Я с ним разговаривала, наверное, полчаса. Специально тянула время.
– Понимаю.
Во мне закипела злость.
– Понимаете?! Вы ни черта не понимаете! Знаете, что мне пришлось выслушать от него?
– Может быть, детектив и не заслуживал, чтобы я на него срывалась, но я просто не могла остановиться. Мне надо было на кого-то накричать.
– Как вы там работаете? Не можете определить сраный-вашу-мать звонок!
Детектив мгновение-другое хранил молчание. Видимо, ждал, когда я немного успокоюсь. Потом сказал:
– Извините, миссис Кэрролайн. Я понимаю, что вам сейчас тяжело, но мы тоже работаем, не покладая рук. Улик очень мало. Его звонки… – он перевел дыхание. – Видимо, он использует какой-то аппарат, который делает его звонки невидимыми. Черт его знает. Сейчас столько всего нового выходит в плане техники, что практически невозможно следить за всеми новинками.
Но, уверяю вас, миссис Кэрролайн, мы его найдем. Мы вас защитим. Что он сказал?
И тут я расплакалась: не могла уже себя сдерживать.
– Он рассказывал про мою дочь, – сказала я сквозь пелену слез и боли, дрожащим голосом.
– Говорил, что мою дочь продали и снимали в каких-то порно-сценах. Потом ему заплатили, чтобы он ее убил. Сказал, что перезвонит. Боже! Как же я устала от всего этого! – У меня вновь начиналась истерика.
Холодность и профессиональный тон детектива куда-то исчезли. Вместо них появилась нежность и сочувствие.
– Миссис Кэрролайн, успокойтесь. Это всего лишь маньяк. Повернутый маньяк, который не заслуживает ваших слез. Понимаю, что потеря дочери – большая утрата. Но скоро это закончится. Будьте сильны. Сейчас пойдите и выпейте воды. Умойтесь, успокойтесь и отдохните. Если он вдруг позвонит – необязательно брать трубку. Мои ребята и так установят звонок, если получится. Пускай телефон звонит. Предупредите своих родных, чтобы они звонили на мобильный.
– Хорошо. Спасибо. Извините, что накричала на вас.
– Ничего. Я понимаю. Сделайте, как я сказал. То, что он сказал, что вашу дочь якобы продали – конечно, возможно, но я в это не верю. Он просто блефует.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Если что – звоните. До свидания.
– До свидания.
Я повесила трубку на рычаг. Минуту-другую постояла в раздумьях. Затем перевела дыхание и направилась в ванную. Открыла воду, умыла лицо. Глянула в зеркало.
Лицо было бледное. Под глазами мешки. В глазах боль и тоска.
«Держись. Скоро это все закончится. Держись».
Я пошла в свою комнату. Села на кровать. В голове было столько мыслей, что я не знала за какую взяться.
«…но в нем нет последнего, заключающего предложения…» – всплыло у меня в памяти.
Я резко вскочила. Подошла к компьютеру. Он так и стоял включенным. На экране был мой роман.
«Твой? – услышала я свой голос внутри. – Скорее, его».
Я села на стул и стала лихорадочно крутить вниз страницы, к концу романа. Там было написано следующее:
…Мишель тихо пролезла в его квартиру в 4 часа утра. Сняла медленно обувь. Его квартира дышала тишиной; казалось, в ней нет жизни. Лишь часы тихо отстукивали свой ритм: «тик-так-тик-так». Сняв обувь, она босиком пробралась в его комнату. За то время, что она следила за ним, она хорошо изучила план его дома. Подойдя к двери его спальни, она тихо достала пистолет. Заряжать его не надо было, так как она зарядила его, когда сидела в своем бьюике. Затем медленно начала открывать дверь, затаив дыхание. Дверь чуть-чуть заскрипела. Мишель чертыхнулась про себя и замерла. Потом перевела дыхание и раскрыла ее настежь, входя внутрь.
Джо мирно спал. Временами храпел.
И вот, глядя на него, глядя, как он спит, Мишель почувствовала злость и страх одновременно. Она хотела его убить и в то же время боялась. Она ведь раньше никого не убивала. Лишь своих героев в романе, а роман – это роман. Не реальность.
«Не сомневайся, – сказала она себе. – Твоя рука не дрогнет. Этот мерзавец хладнокровно убил твою дочь. Он не заслуживает твоей пощады».
Она подняла руку, в которой держала пистолет. Направила на него.
«Спустить курок или нет?» – спрашивала она себя.
