— Каролина, это правда? — требовательно спросила тетя Марта.
— Что правда, мадам?
Голос ее напоминал лязганье варгана, говорила она с сильным кройдонским акцентом, что очень удивило некоторых из присутствующих. Кэмпион по своему опыту знал, что красота фарфора никак не связана с красотой содержимого, а потому не удивился, поскольку ожидал чего-то подобного.
— Не глупи, деточка, — неожиданно сердечно отозвалась леди Папендейк. — Ты же должна знать, с кем ужинала. Не будем тратить время.
— Я ведь не знала, чей он там шурин, — слабо запротестовала девушка.
— Ты описала ему платье? Случайно, может быть. Такое бывает.
— Нет, мадам, я ничего ему не говорила.
— Ты понимаешь, что произошло?
Лицо мисс Адамсон оставалось непроницаемым. Взгляд ее влажных темных глаз потрясал своей тупостью.
— Я ему ничего не говорила. Клянусь.
Тетя Марта вздохнула.
— Ну хорошо. Иди переоденься.
Девушка выплыла из комнаты, и Вэл махнула рукой.
— Больше мы ничего не узнаем, — сказала она стоящему рядом Деллу. — Связь очевидна, конечно, но она вполне ясно выразила свою позицию.
Кэмпион подошел к ним.
— Мне показалось, что она довольно осторожно выбирала слова, — заметил он.
— Я тоже это заметил, но не стал говорить, — согласился Делл и улыбнулся, сразу сделавшись намного симпатичнее. — Слишком уж она хорошенькая, чтобы оказаться такой дурочкой.
— По моему опыту, вполне можно быть хорошенькой кретинкой, — отрезала леди Папендейк. — Вы о чем?
— Мы подумали, что она отвечала на ваши вопросы буквально, — сказал Делл, взглядом ища поддержки У Кэмпиона. — Возможно, она и в самом деле ничего не говорила этому человеку, а просто нарисовала ему платье. С такими людьми нельзя иметь дела. Если загнать их в угол, они начинают выкручиваться, и при этом совершенно уверены, что говорят чистую правду… В определенном смысле так и есть. Мой опыт подсказывает, что от таких надо избавляться сразу же. Хотя, конечно, я бы не стал винить девочку на основании одного только подозрения.
Тетя Марта не спешила отвечать, и Кэмпиону показалось, что она, вероятно, едва удерживается от необдуманного ответа.
Ферди Пол, хранивший молчание во время допроса, взглянул на леди Папендейк.
— Отправьте ее в «Цезарев двор», — предложил он. — Она слишком красивая, чтобы просто взять и выгнать ее. Там же Маргарет работает, да? Отдайте девочку ей. Пусть болтает о платьях сколько угодно, все равно будет видеть их только готовыми к показу.
— Возможно, — нерешительно согласилась тетя Марта.
Джорджия снова села.
— Вэл, ты так великодушна, — заговорила она. — Мое сердце разбито. Я сейчас заплачу. Ты мне никогда больше не сошьешь такого прекрасного платья.
— Да, вряд ли, — согласилась Вэл, и на лицо ее набежала тень.
Джорджия привлекла ее к себе.
— Дорогая, как ты можешь? — сказала она с неуместной и нехарактерной нежностью в голосе. — Ты просто расстроилась, что твой дивный дизайн украли. Ты злишься — и это совершенно естественно. Но все-таки ты счастливица. Это же такая мелочь. Я повторяюсь, конечно, но об этом просто невозможно забыть. Ричарда убили, нашли его тело, а мы здесь переживаем из-за какого-то идиотского платья для какой-то идиотской пьесы.
Она обвела присутствующих взглядом, и слезы, медленно наполнившие ее глаза, хлынули через край. Если бы эти слова прозвучали чуть менее искренно, если бы можно было хоть что-то возразить, ее взрыв был бы простителен. Теперь же в воздухе повисло неловкое молчание. В этот момент мистер Кэмпион решил вмешаться.
— Боюсь, что тут вы ошибаетесь, — сказал он слегка неуверенно. — По-моему, полиция вообще не говорила об убийстве. Портленд-Смит совершил самоубийство, это совершенно очевидно — для полиции, по крайней мере.
Хорошо зная брата, Вэл по невинному выражению его лица поняла, что он рассчитывает получить какую-нибудь интересную реакцию на свое сообщение. Но ни один из них не был готов к тому, что произошло на самом деле. Джорджия замерла и уставилась на него, ее застывшее лицо захлестнула волна краски, а на шее набухли вены.
— Это ложь, — заявила она.
— Вынужден с вами не согласиться, — не обращая внимания на явные сигналы опасности, возразил мистер Кэмпион. И с доброжелательной недальновидностью продолжил: — Я отлично знаю парня, который нашел тело. По правде сказать, я тоже там был. Бедняга сам себя убил, это точно. Во всяком случае, коронер точно придет к этому выводу, можно не сомневаться.
Он говорил тихо, убедительно и непринужденно.
— Нет, — отрезала Джорджия. — Не верю. Это ложь.
Женщина еле сдерживала себя, а когда поднялась, было видно, что она дрожит всем телом. Стало совершенно ясно, какое чувство ее охватило, и в сложившихся обстоятельствах это было настолько неожиданно и неуместно, что даже мистер Кэмпион не сумел полностью скрыть своего изумления. Она была вне себя от ярости — банальной, неподдельной ярости.
В поисках поддержки Кэмпион взглянул на Ферди Пола, но тот никак не отреагировал. Пол разглядывал Джорджию как-то отвлеченно, словно, как и Кэмпион, гадал, что происходит.
Всеобщее недоумение озвучила тетя Марта.
— Мое дорогое дитя, — сказала она с оттенком легкого неодобрения в голосе, — к чему так раздражаться? Бедный Ричард был мертв все эти три года. Если бы он был убит, то существовал бы убийца, и это все доставило бы его знакомым массу неприятностей. Если он покончил с собой, то нам нужно только посочувствовать ему.
— Не глупите, дорогая моя, — ожесточенно напустилась на нее Джорджия. — Вы что, не понимаете, сколько вреда будет, если всплывет эта история? Я все равно не верю. Я знаю, что это ложь.
— Знаете?
Мягкий взгляд Кэмпиона не побудил Джорджию к импульсивному ответу.
— Ричард был не из тех, кто кончает жизнь самоубийством, — сказала она после затянувшейся паузы. — Все, это последняя капля. Это невыносимо. Простите меня и разбирайтесь дальше сами. Я еду домой.
— Домой? — разочарованно переспросил Рэмиллис, стоявший у дверей. — Что такое? Что еще случилось?
Судя по всему, он уже подзабыл, как драматически покинул комнату десятью минутами ранее, и вернулся, как обычно, вполне довольный собой.
Джорджия пристально посмотрела на него.
— Альберт Кэмпион говорит, что Ричард покончил с собой. Он считает, что тут двух мнений быть не может.
— В самом деле?
Спокойствие Рэмиллиса было само по себе примечательно, и Кэмпион пожалел, что так плохо знает этого человека. Судя по тому, что он уже видел, подобная реакция могла означать все что угодно, в том числе и искреннее отсутствие интереса. Поскольку все вокруг по-прежнему молчали, до Рэмиллиса с некоторым запозданием дошло, что от него ждут продолжения.
