Она рассмеялась, и как раз в этот момент в комнату вернулся тощий медэксперт.
– Извините, что прерываю ваше веселье, – съязвил он и бросил на стол пластиковой пакетик размером с хороший бутерброд: – Отнеситесь к этому как ответственные федеральные служащие и не потеряйте кольцо.
– Благодарю вас, – выговорила Бернадетт, протягивая руку к пакетику.
– Между прочим, – сообщил «палка от швабры», – на внутренней поверхности имеется пара инициалов. Их можно не заметить. Весьма мелкие. Полиция сейчас выясняет, кто значится в сводках как пропавший. Нам крупно повезет, если чье-нибудь имя совпадет с этими инициалами.
– «Дэ» и «эс», – спокойно произнесла Бернадетт.
– Да-а, – разинул рот малый. – Как вы узнали?
– Никого с такими инициалами полиция не найдет, – заявила Бернадетт.
– Откуда вы знаете? – взвился «палка от швабры».
Гарсиа не сводил глаз с Бернадетт, пока та засовывала пакетик в карман куртки.
– Просто знаю, – наконец ответила она.
Выйдя из здания, и Бернадетт, и Гарсиа облегченно вздохнули, но ни словом не обменялись, пока не остановились на стоянке машин. Ветер стих, дождик перестал, однако становилось холоднее. Небо поблекло, будто в него плеснули грязной водой. В воздухе стоял гул машин со сплетавшихся поблизости автострад.
– Можно подумать, будто его попросили, не будет ли он любезен отрезать собственную руку и преподнести нам ее в подарочном мешочке, – сказала Бернадетт.
– Все мы трудно расстаемся с вещдоками, – возразил Гарсиа. – Я парня не виню. И потом, мы ему дали такое бестолковое объяснение – «проверки».
– Да-а… Похоже, вы правы. – Бернадетт сунула руку в карман куртки и нащупала пакетик с кольцом. В правом кармане у нее лежала перчатка с волокнами, она решила оставить их про запас, на тот случай, если с золотом ничего не выгорит. – Я в эти выходные буду на связи с копами и медэкспертами.
– Я могу за ними приглядеть. – Гарсиа достал ключи из кармана плаща. – И вас извещу, когда все пропавшие руки и тела будут обнаружены и запротоколированы.
– Вас не затруднит?
– Заканчивайте распаковывать вещи, а потом приступайте к своим занятиям. – Он подбросил ключи. – Какая-то помощь нужна?
В чем он хочет ей помочь? Бернадетт ответила так, словно имела в виду первое, домашнюю тягомотину, хотя и подозревала, что его больше вдохновляет второе.
– Не так уж у меня много барахла, что на работе, что дома.
– Вы минималистка?
– Неряха. Чем меньше того, в чем нужно наводить порядок, тем лучше.
– Это мне понятно, – вздохнул он. – Худшее, что я сделал в жизни, – это купил дом.
– Я буду дома. Если понадоблюсь, меня можно найти по мобильному. – Она повернулась и направилась к своей колымаге.
Гарсиа ухватил ее за рукав куртки:
– Кэт!
Она посмотрела на него:
– Да?
– Как вы… – Он оборвал фразу и отпустил ее рукав. – Позвоните мне в понедельник с самого утра. Раньше, если вы… э-э… если у вас что-то прояснится.
И десяти минут не прошло, когда она добралась через центр города до своего чердака – слишком мало времени, чтобы сообразить, с чего это Гарсиа так зациклен на ее способностях. Он не походил ни на одного из ее бывших прямых начальников, и она никак не могла понять, хорошо это или плохо. Прежние ее боссы не желали влезать в подробности – что и как она делает. Гарсиа иной: ему хочется самому посмотреть. Потому ли, что он верит в ее провидческий дар, или потому, что сомневается в его истинности? Она подозревала, что второе.
Глава 6
Оказавшись перед выбором: распаковывать вещи или выполнять служебные обязанности, – Бернадетт изо всех сил постаралась выбросить из головы все мысли о двух вещдоках. И пакетик с кольцом, и перчатка с волокнами были водружены на остроконечную деревянную подставку для фруктов – хлам, оставшийся от прежнего владельца квартиры. То и дело она бросала на них косые взгляды, словно не доверяла им полностью, но не хотела, чтобы ее любопытство было замечено.
Склонившись над картонной коробкой, она вытащила кучу укрытых полиэтиленом блузок на проволочных вешалках. Встряхнув их хорошенько, повесила в гардероб на металлическую рейку. Чудо, что совершенно случайно ей удалось обнаружить свою стереосистему. Гарри Конник[8]проникновенно пел «Даже мысль о тебе», пока она доставала из коробки очередную кофточку.
Содержимое следующей коробки было завернуто в газеты. Распаковав ее, она обнаружила тарелки, липкие от краски, и пнула коробку в сторону кухни. В ее квартире не было стен или перегородок, только ванна была отделена. Спальней служил чересчур большого размера выступ, торчащий из стены, к которому была прилажена винтовая лесенка, позволявшая забираться в постель с пола. Полатям этим недоставало лишь хорошего сена – вышел бы славный деревенский сеновал.
Кондо – ее первая покупка жилья. Им с Майклом часто приходилось переезжать, а потому дома они снимали. Он был свободным писателем и работу мог найти где угодно, зато ее служба заставляла их мотаться с места на место. Где бы они ни оказывались, всюду им удавалось как-то пристроить к месту деревенскую мебель ее родителей. Интересно, гадала она, уместно выглядела бы эта рухлядь в такой вот вызывающей обстановке: чердак с потолком под четыре метра, трехметровыми окнами, неотделанными кирпичными стенами внутри, мусоропроводом, вынесенным наружу, и трубами. Плюс – как быть с великом? Ей пришлось тайком поднимать его в грузовом лифте. Оставлять его на улице ей совсем не хотелось, и уж совершенно точно она не собиралась тратить деньги на место для него на стоянке для мотоциклов. Лучше, конечно, было бы купить нормальный дом с обычным гаражом. Поставив грязные тарелки в раковину, Бернадетт пробормотала себе под нос:
– Поддалась дурному влечению.
Самому же дурному своему влечению Бернадетт оказалась подвержена вместе с сестрой и ничего не могла с этим поделать. Обе они родились с таким даром и отточили его так, что он сделался прямо-таки сверхъестественным.
Сестры всегда были настроены на мысли друг друга: считалось, что у близнецов всегда так бывает. Их мать, хвастаясь перед товарками, говорила: «Я еще только пытаюсь сообразить, по какой кукле плачет одна, как другая уже идет и несет ее».
Развитие способности видеть окружающее глазами сестры показалось вполне логичным шагом. Они изо всех сил настраивались на чтение мыслей друг друга, когда в школе надо было решать задачки по математике. Скоро каждая уже видела тетрадку сестры, внутренним взглядом следя за ее рукой, выводящей ответ. Управлять видением было проще – легче прогонять и вызывать, – если близнецы занимались этим, держа в руках какой-нибудь предмет, принадлежавший одной из них. Такая принадлежность играла роль антенны.
