Малоун пожал плечами:
— Так и быть, уступаю. Тем более что, по слухам, вы весьма болезненно переносите неудачи.
Глаза Белласара вспыхнули яростью.
— Как вы считаете, — обратился Малоун к аукционисту, — деньги теневого торговца оружием ничуть не хуже, чем у всякого другого? Или все-таки чем-то отличаются?
Белласар встал.
— Конечно, они все перепачканы кровью, — продолжил Малоун. — Но кто сказал, что кровь и искусство вещи несовместимые?
К нему начали приближаться телохранители. С двух сторон.
Не замечая их, Малоун двинулся по проходу в сторону Белласара.
— Чейз, что ты делаешь? — испуганно выкрикнул Дуг.
В зале стало шумно.
Лицо Белласара побелело от бешенства.
— Своей дурацкой выходкой вы заставили меня переплатить за эту картину миллион, — произнес он свистящим шепотом.
— Я что, выкручивал вам руки? — усмехнулся Малоун. — Считайте, что это вас Бог наказал. И не забудьте приплюсовать к этому миллиону еще сумму, которую вы истратили, чтобы испортить мне жизнь. — Он возвысил голос: — Дамы и господа! Я обращаюсь к тем, кто знаком с моими работами. С сегодняшнего дня я решил изменить стиль и заняться созданием представлений. В данный момент вы имеете уникальную возможность наблюдать мою первую инсталляцию — «Поругание нечестивого Белласара».
Малоун быстро извлек из карманов авиационной куртки два тюбика краски, по одному в каждой руке. Колпачки уже были свинчены. Сильно сдавив тюбики, он пустил две мощные струи алой краски на темно-коричневый блейзер Белласара.
Тот даже не шелохнулся, видимо, остолбенев от неожиданности.
— Смотрите все! — крикнул Малоун. — На нем кровь жертв, убитых его оружием.
На него бросился один из телохранителей, и потому запланированный удар кулаком в живот Белласара не состоялся. Малоун развернулся, схватил телохранителя за руку, вывернул и швырнул в проход. Публика в панике начала покидать места.
Кто-то крикнул:
— Вызовите полицию!
Малоун снова повернулся к Белласару, но наперерез бросился второй телохранитель, которого он опрокинул на пол. К этому времени Белласар, видимо, оправился от шока и начал действовать. Он нанес Малоуну короткий, однако чувствительный удар в шею. Еще более чувствительный, поскольку на безымянном пальце у Белласара был перстень. Не совсем обычный, а с шипом, совсем почти незаметным. Жжение в том месте, куда приложился Белласар, Малоуна встревожило, потому что такое развитие событий план не предусматривал. Через несколько секунд вся левая часть его шеи горела, а еще через несколько жар распространился по всему телу. Он успел отмахнуться от второго телохранителя, а затем его подхватил теплый влажный водоворот, закружил и понес. Пол стал мягким, как пластилин, такими же мягкими сделались и ноги. Предметы, на которые он обращал взгляд, расплывались. Его схватили чьи-то руки и быстро потащили по проходу между рядами. Он вяло пытался вырваться, взбрыкивал ногами, однако тщетно. Из всех органов чувств дольше всех ему продолжал служить слух. Последнее, что он помнил, это был шорох. Именно такой звук издавали его кроссовки, скребущие по роскошному зеленому ковру аукционного зала «Сотби».
Глава 3
Он очнулся с ужасающей головной болью, обнаружив, что находится в большом гулком помещении и привязан к стулу. Единственным источником света здесь была голая лампочка, свисающая с потолка прямо над его головой. Неподалеку за столом двое играли в карты. По виду телохранители, но не те, что были в «Сотби». Другие.
— Пописать хочешь? — спросил один.
— Да.
— Что-то зачастил ты, парень. Ведь уже два раза ходил.
Оба охранника громко заржали.
Малоун моментально осознал, что джинсы мокрые. Его сильно мутило. Нестерпимо болела шея в месте укола.
Где-то в самом конце помещения с глухим металлическим стуком открылась и закрылась дверь. Раздались шаги по бетонному полу. Чувствовалось, что идут двое. Через некоторое время из темноты показались Поттер и Белласар. Сейчас на торговце оружием был морской блейзер и серые слаксы. Поттер выглядел еще более безрадостным, чем обычно.
Белласар остановился и долго изучал привязанного к стулу Малоуна.
— Не думал я, что ты такой дурак.
— Злишься, что я заставил тебя переплатить миллион?
Белласар усмехнулся:
— Вел ты себя, конечно, по-идиотски, но не в деньгах дело. Дурак ты главным образом потому, что отказался от моего предложения. И чего добился? Скомкал себе жизнь, вот и все.
— Так получилось.
Белласар продолжал рассматривать Малоуна еще некоторое время, а затем укоризненно покачал головой:
— А этот инцидент в «Сотби». Зачем?
— А ты думал, что я буду сидеть сложа руки и наблюдать, как ты мне гадишь? Нет уж. И расквитаться с тобой мне хотелось именно в общественном месте. В «Сотби» нас с тобой видели немало людей, так что, если мое тело выловят в Ист-Ривер, ты будешь первым, с кем захочет переговорить полиция.
Белласар рассмеялся, причем вполне искренне.
— Я же говорил, что ты дурак. Да если бы мне понадобилось тебя убрать, неужели ты думаешь, что я бы стал бросать твое тело в Ист-Ривер да куда бы то ни было? Ты бы просто исчез, аннигилировал, испарился. — Он подождал, пока сказанное дойдет до Малоуна. — Вини во всем себя. — Белласар повернул голову к Поттеру: — Подумать только, я сделал этому человеку замечательное предложение, а он решил обидеть меня отказом. — Он в упор посмотрел на Малоуна: — Но я отходчив. И потому решил дать тебе второй шанс. Слушай меня внимательно: я сделаю так, чтобы в твоей жизни все стало как прежде. Я даже подниму сумму гонорара до семисот тысяч долларов. Но предупреждаю: мое терпение небезгранично. Третьего шанса не будет. — Он снова сделал паузу.
— Прикажи, чтобы меня хотя бы развязали. Неужели тебе приятно говорить со мной, когда я в таком состоянии?
Белласар молча кивнул — двое охранников резво подскочили к стулу и освободили Малоуна от пут.
— Не понимаю, почему тебе нужен именно я? — сказал Малоун, потирая затекшие руки. — Я могу назвать дюжину художников, гораздо более известных. Закажи эти портреты кому-нибудь из них. — Малоун назвал самого знаменитого современного американского реалиста.
— Ну, во-первых, у меня уже есть портрет его работы. А во-вторых, ты себя недооцениваешь. Я уверен, что со временем фамилия Малоун станет еще более знаменитой, чем та, которая только что была названа. Пойми, я коллекционер. Малоун заказы не принимает, это общеизвестно. Поэтому если бы я смог уговорить тебя сделать исключение, то в моем распоряжении оказались бы совершенно уникальные работы.
Малоун молчал.
— Гордость — вещь замечательная, — вздохнул Белласар. — Но пойми, у меня ее не меньше, чем у тебя. Значит, так и будем перетягивать канат? — Он на секунду задумался. — Нет, из этого тупика надо найти выход. Один из нас должен уступить. Но я не могу — по той причине, что мой бизнес весьма специфический. Стоит только раз проявить слабость, и навсегда потеряешь уважение клиентов. Мало того, у очень опасных людей появится искушение проверить меня на прочность. Если ты не станешь упираться, то получишь честное вознаграждение за честную работу. Получается, что от нашей сделки ты выигрываешь очень много, по существу мало что теряя. Разве только чуть-чуть поступишься своей гордостью.
