что на щеке появилось еле заметное покраснение.
— Отпусти. Да как ты вообще можешь? — у меня дыхание сорвалось и я резко уперлась ладонями в его плечи. Уже на грани, лихорадочно попыталась оттолкнуть. — Ты не имеешь права обо мне так говорить.
— Не нравится правда? — пальцами второй руки сжав мой подбородок, Девять наклонился. Так, что теперь наши лица были на одном уровне. — Как ты себя вела, такие последствия и получаешь.
— Как?… Как я себя вела? — я изо всех сил сжала его футболку. Голос уже дрожал и вновь глаза покалывало. А ведь мне казалось, что сегодня я ревела уже так, что слез не осталось. Но, нет, Девять открывал во мне новые грани. — Ты обращаешься со мной, словно я шлюха какая-то, а я до сих пор девственница. Зато ты сам.…
Я запнулась. Звучало жалко, словно я вообще оправдывалась, а мне далеко не этого хотелось.
— Девственница? — Девять наклонился ниже. Так, что я ощутила его горячее дыхание на своей щеке и голос парня полоснул мрачностью. — Ещё скажи, что на своем дне рождения не трахалась с тем уебком, который на тебе те засосы поставил, — он ещё сильнее сжал мои волосы. Уже теперь до едкой боли. — Сколько после этого у тебя было парней? Давай, расскажи, как ты развлекалась, пока я был на учебе.
— Да не было у меня парней! Ни одного! — за всю жизнь мне казалось, что я уже много раз была на истошном, болезненном и раздирающем срыве из-за Девять, но только сейчас понимала, что нет. До настоящего срыва он довел меня именно в это мгновение и я, разрываясь на части, достала из кармана телефон, судорожно нажимая какие-то значки, но безошибочно находя то фото, на котором я и Девять в ту самую ночь. — А засосы в ту ночь на мне поставил ты, ублюдок такой.
Я швырнула телефоном ему в грудь. Так, что он чуть не свалился вниз, но Девять успел подхватить. Я заметила то, что после моих последних слов он застыл. Затем приподнял бровь.
— Что ты только что сказала? — что-то в его голосе стало другим и Девять сжал мой телефон с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— На экран посмотри, — зло процедила, сквозь плотно стиснутые зубы.
Он опустил взгляд на мой телефон и голубые глаза заволокло. Он на снимок смотрел так, что я даже при всем желании не могла понять эмоций Девять, но даже у меня они мурашками прошли по коже.
— Это.…
— Мы с тобой в ту самую ночь, — хватка парня ослабла и я тут же вырвалась, спиной прижимаясь к дверце. — Ты же тогда пошел за мной на второй этаж. К стене прижал. Целовал и засосы ставил. А потом на кровать утянул и отключился. Напился, натворил непонятно что, а виноватой в итоге оказалась я.
Голос сильнее дрожал и уже теперь совладать с собой было практически невыносимо. У меня даже ладони трясло. А Девять все так же неотрывно смотрел на фотографию. Долго. Казалось, что вообще целую вечность, после которой он медленно перевел взгляд на меня. Им обжигая.
— Я тебя тронул?
— Ещё как тронул, — я пальцами зарылась волосы. Специально сделала так, чтобы несколько прядей упало на лицо. — И просто, что бы ты знал — я не лгала. Парней у меня действительно не было. Да и целовалась я только с тобой и…. с Кристианом. С ним только по той причине, чтобы отомстить тебе. А в итоге….
Я заставила себя замолчать. Иначе понимала — скажу лишнего.
На машину обрушилась тишина. Тяжёлая. Лезвием касающаяся кожи. Девять поднял руку. Кажется, хотел прикоснуться ко мне пальцами, но я тут же дернулась в сторону. Не понимала, зачем он намеревался это сделать, но осознавала, что рассыплюсь от любого его прикосновения.
— Я сделал тебе больно, когда ты в ту ночь пыталась вырываться?
— С чего ты решил, что я вырывалась? — убирая ладонь от лица, я подняла на Девять едкий, срывающийся взгляд.
Эмоционально меня швыряло из стороны в сторону и, наверное, я уже устала. Если вообще таким банальным словом можно назвать то, что я сейчас испытывала. Годы пожирающих чувств. Тяжелые попытки в них признаться. И миллиарды осознаний, что этого лучше не делать. Это истощила изувечило и я, внутренне крича, решила, что с меня уже хватит. Сейчас я ему все выскажу.
Подавшись вперед, я ладонями схватила Девять за шиворот футболки.
— Я же тебя, ублюдка, с детства люблю. До такой степени, что это даже черт раздери было невыносимо больно. И в день рождения я хотела признаться тебе в чувствах. Неделями платье подбирала. Пыталась приодеться для тебя, а ты напился! А потом ещё и это сделал! Но, знаешь, что? Я не вырывалась. Наоборот, была счастлива и, когда ты, подонок, отключился, пыталась растормошить, чтобы ты проснулся и закончил то, что начал.
Я судорожно оттолкнулась от него и спиной прижалась к дверце.
— А теперь можешь говорить все, что угодно. И то, что я ненормальная и то, что шлюха. Ведь знаешь, я бы тогда действительно отдалась тебе. И мне за это не стыдно. Я в отличие от тебя, себя знаю и понимаю, что для меня существовал только один парень, а не все, кто попало, как ты думаешь.
Лишь с опозданием до меня дошло, что я все-таки сказала лишнего. Причем критично. И, с одной стороны, это нахлынуло едким ядом, а с другой…. Мне и правда стало легче. Не настолько, чтобы я испытывала умиротворение. Может, позже я смогу дотянуться до него, но пока что мне было лишь хуже.
Мы с Девять встретились взглядами и воздух полыхнул, проходя ознобом по всему телу. Воздуха перестало хватать и я резко развернулась, ладонью цепляясь за ручку.
Мне срочно нужно было оказаться как можно дальше от него.
— Я хочу выйти….
Я даже договорить не успела, как ладонь Девять вплелась в мои волосы. Вновь сжимая и заставляя обернуться к нему. Не так, как до этого. Без боли, но с ощущением какого-то безумия. Меня углями ошпарило и я, от испуга дернулась, в тот момент, как Девять своими губами набросился на мои. Резко и жестко. Соприкосновение, как разряд тока. Мощный. Разъедающий тело, а поцелуй, как чистое безумие. Сразу глубокий. Жадный. Буквально на безжалостный разрыв всех чувств.
А я окаменела. Не веря в то, что это происходит. То, что его губы вновь на моих и до боли обжигаясь этим мгновением, я лихорадочно содрогнулась. Вообще не осознавая зачем Девять
